Один шаг до двери. Валера обернулся.
– Что там? – спросил он.
– Понятия не имею, – сказал китаец. – У каждого – свое.
– Ах, ну да, конечно. Я идиот.
– Не надо так. Вы большой молодец. Вы вели переговоры до самого конца и победили. Надеюсь, мы еще встретимся.
«Если меня там не съедят», – подумал Валера.
Он чего-то вдруг начал трусить. Наверное, от усталости. Или понял, что все до этой минуты было прелюдией, а теперь настает самый ответственный момент.
Вообще вся его жизнь до этой минуты была прелюдией.
А теперь он стоит на краю плотины. И надо сделать шаг.
Валера шагнул.
Шаман стоял на краю плотины, вслушиваясь в кипение воды, ровный гул турбин, жужжание электричества и биение своего сердца. Ему было хорошо здесь. Спокойно. Тут замечательно думалось, даже лучше, чем в тайге. Жаль, что нельзя простоять так весь день – режимный объект. Шаман и без того злоупотреблял гостеприимством энергетиков. Пора бы и честь знать.
Да и внуки там, внизу, совсем заскучали. Хватит на сегодня.
В зеркальной стене лифта он увидел кого-то, совсем не похожего на шамана. Пожилой якут в элегантном костюме и плаще. Чиновник? Ученый? И то, и другое. Положа руку на сердце – ну какой ты шаман, Валера?
Шаман небось давно бы шагнул и взлетел.
А я хожу на плотину – зачем? Да, здесь хорошо. Но нет ни щенячьего восторга, ни ощущения чуда. Только спокойная гордость за дело рук своих. Уверенность в завтрашнем дне, как ни банально это звучит. Чувство некоего мещанского благополучия, что ли.
Я вообще какой-то скучный вернулся тогда из Верхнего Мира.
Это кем надо быть, чтобы, стоя на самой высокой плотине в России и глядя, как внизу кипит вода, чувствовать мещанское благополучие?
О, догадался кем. Взрослым.
Точно лучше, чем мертвым…
Какую-то частицу себя я оставил на седьмом небе. Чем-то пришлось заплатить за просьбу о помощи. Если бы я еще помнил, как это было. А я не помню. Даже последний шаг стерт из памяти. Очнулся, когда Василий и Айдар несли меня через лес. Они перепугались, а я просто устал. Но в конце концов, я ведь решил вопрос? Имел право упасть замертво.
А они молодцы там, в небесной канцелярии. Именно так и надо. Чтобы никто не смог рассказать. А то мало ли чего выдумает следующий проситель, лишь бы не отдавать свое. Люди большие ловкачи. Особенно когда у них отнимают важное и нужное. Вот как у меня отняли – и я не знаю что.
Но я помню, зачем это было.
Последний, кто помнит…
Из лифтового холла шаман вышел на парковку, все еще хмурый и задумчивый, но едва поднял глаза, как лицо расплылось в счастливой улыбке.
На краю парковки в тенечке под деревом стоял молодой белый мамонт в кожаной сбруе для перевозки седоков и вкусно хрумкал листвой, а мальчик и девочка лет десяти сосредоточенно вычесывали его огромными гребнями.
А жизнь-то, в общем, удалась, подумал шаман.
Николай Горнов
July morning
