Пуск новой китайской ракеты-носителя «Великий поход-5» на тридцать тонн полезного груза опять отложился. И по непонятной причине, главное. Государственное информагентство «Синьхуа» выдает какой-то туман со ссылками на официальных лиц, а ТАСС его просто перепечатывает слово в слово. Не то погодные условия у них поменялись, не то настроения на пусковой площадке, а может, 60-метровую махину на стартовый стол установили не по фэншую – без поллитры не разобраться, короче…
Всеволод Сергеевич Журавлев, не гений, кандидат физико-математических наук, для друзей просто Сева, непонимающе уставился на догорающую спичку. Ах да, опять он не до конца открыл кран на газовой плите. Вроде бы и техника надежная, импортная, чехословацкая, а вот не каждому дано добыть синий пропан-бутановый цветок для запуска элементарного процесса нагрева воды в свистящем чайнике из нержавейки.
По правде сказать, Журавлев не особо-то и переживал за коллег из космического городка Вэньчан, сама по себе возможность поучаствовать в амбициозной китайской космической программе – уже удача, но почему-то мысли о третьем отложенном пуске самой тяжелой в мире ракеты не отпускали. Давал о себе знать, видимо, прошлогодний дружеский визит в Китайскую Народную Республику, из которого Журавлев вернулся слегка обалдевшим. А как не обалдеть от тропического острова Хайнань, на котором вырос новый китайский космодром, специально построенный для запуска пузатых «тяжеловозов»?
И это уже четвертый пусковой комплекс, на минуточку. Китайцы отстроили его всего за одну пятилетку. А кипучий-могучий Советский Союз при всей своей промышленно-космической мощи не может достроить третий космодром. Сдачу Восточного опять сдвинули на несколько месяцев, и теперь первый запуск оттуда, как сообщили Журавлеву по большому секрету знающие люди, наметили на 31 октября 2017 года. В том смысле, что партия и правительство не сомневаются в готовности трудящихся треста Дальпромстрой сделать все возможное и невозможное для сдачи нового объекта космической инфраструктуры в канун 100-летней годовщины Великой Октябрьской социалистической революции…
Жена возникла на кухне неожиданно, и Журавлев чуть не выронил яйца, из которых собирался сварганить себе на завтрак незамысловатую яичницу с болгарскими помидорами.
– Нинуль, ну сколько можно тебя просить. Не надо ко мне подкрадываться, – выдохнул он.
– Мне матросский танец «Яблочко» исполнять, когда ты на кухне? Или цыганочку с выходом? И вообще, чего подскочил так рано? – удивилась сонная жена.
– На работу…
– В воскресенье?
– А сегодня воскресенье? – в свою очередь удивился Журавлев.
– Зарапортовался, здрасьте… Скоро вообще перестанешь дома появляться, – скривила губы жена и закрылась в ванной.
– Я тебя тоже очень люблю, дорогая, – пробормотал Журавлев в ответ. Путем длительных тренингов он уже почти научился останавливать весь негатив на периферии восприятия.
Супружеские отношения в семье Журавлевых не были никогда особо горячими, поскольку Нина Павловна, некогда первая красавица курса, выбрала себе в мужья Всеволода Сергеевича совсем не по большой любви. А спустя почти три десятка лет, когда уже дети выросли и разъехались, их брак представлял собой не просто жалкие остатки семейного очага, а тщательно утрамбованную площадку, где когда-то, вполне возможно, и горел костер, но прогоревшие угольки давно притоптаны ногами, хорошенько политы дождями, да еще и землицей сверху присыпаны…
– Так ты идешь на работу или нет? – саркастически поинтересовалась Нина Павловна из-за закрытой двери. – Подумай хорошенько, Сева. Если не появишься в своей лаборатории хоть один день, отбросишь науку назад на десятилетие!
Журавлев поморщился и выкрутил на максимум миниатюрное радио, встроенное в дверцу холодильника «Бирюса». Выяснять отношения не хотелось. Незачем портить солнечное, по-настоящему июльское утро. Но для себя он отметил: первая программа в радиоприемнике точно воскресная. Москва передавала приятную легкую музыку. Похоже, это «Времена года» Вивальди.
Пока он пытался сообразить, каким образом в голове перепутались дни недели, подоспела яичница. Вместо подставки под сковородку Журавлев схватил первый подвернувшийся под руку предмет. На этот раз не повезло толстой тетрадке с позапрошлогодними конспектами из Университета марксизма- ленинизма. Яичницу идеально дополнили бы большая кружка холодного молока и горбушка свежего пшеничного хлеба, но взять их негде, в холодильнике опять шаром покати. Придется довольствоваться остатками вчерашнего кефира и куском позавчерашнего «Урожайного».
Мысли Журавлева легко перепрыгнули с перегоревшей лампочки в недрах холодильника к привычке Нины Павловны оставлять открытыми тюбики зубной пасты, потом метнулись к празднованию 100-летия революции – а как же без него, в последний год без предчувствий приближающейся круглой даты не обходилось ни одно протокольное мероприятие, – и задержались чуть подольше на планах КНР по созданию первой китайской космической станции с международным статусом, ее сегменты как раз и должна была поднять на орбиту ракета «Великий поход-5».
