посветлее. Она все еще стройная, на ней джинсы и рубашка. Под аккуратным макияжем взрослой женщины виднеются веснушки и та девочка, которую я знал.
Она вскидывает взгляд:
— Да, старуха. И ты тоже.
Я внезапно четко осознаю, каким выгляжу в ее глазах. Жилистый взлохмаченный мужчина в мятом пиджаке, рубашке и плохо завязанном галстуке. Мои волосы в ужасном состоянии, на мне очки для чтения. Чудо, что она вообще меня узнала.
— Спасибо, — говорю я. — Рад, что мы оба стали такими серьезными.
Она смотрит на меня ясными зелеными глазами:
— Знаешь, что странно?
Очень даже знаю. Слишком многое.
— Что?
— Меня не очень удивил твой звонок. На самом деле я даже ждала его.
— Я не был уверен, что смогу дозвониться.
К нам подходит официант — весь в черном, с хипстерской бородкой, которую ему явно еще слишком рано носить, и торчащей челкой.
— Двойной эспрессо, — говорит ему Никки.
Он едва заметно наклоняет голову, давая понять, что услышал заказ, и исчезает.
— Ну так? — Она снова поворачивается ко мне. — Кто начнет, ты или я?
Я внезапно осознаю, что понятия не имею, с чего начать. Смотрю в чашку в поисках вдохновения, но ничего не приходит. Я решаю начать с самого очевидного.
— Так что, ты решила остаться в Борнмуте?
— Я уезжала на время по работе. Но да, вернулась.
— Понятно. И чем ты занимаешься?
— Это неинтересно. Вожусь с документами.
— Здорово.
— Ни капли. Зверски скучно.
— Ясно.
— Ну а ты?
— Учу… Я теперь учитель.
— В Эндерберри?
— Да.
— Ты молодец.
Возвращается официант и приносит ей кофе. Она благодарит. Я отпиваю из своей чашки. Все движения — осторожные и выверенные. Мы оба жутко напряжены.
— Как мама? — спрашиваю я.
— Она умерла пять лет назад. Рак груди.
— Мне жаль.
— Да не стоит. У нас не все было гладко. Я ушла из дома, когда мне исполнилось восемнадцать. И с тех пор мы не очень-то часто виделись.
Я смотрю на нее. Мне всегда казалось, что именно Никки ждет счастливый финал. Она сбежала от отца. Вернулась ее мама. Похоже, в реальной жизни счастливых финалов не бывает. Только запутанные и сложные.
Она выдыхает дым.
— Видишься с остальными?
Я киваю:
— Да. Хоппо теперь трубопроводчик. Гав управляет «Быком». — Пауза. — Ты… знаешь про несчастный случай?
— Да, знаю.
— Откуда?
— Рут часто писала мне. Так я и про твоего отца узнала.
Рут? Какой-то отдаленный звоночек. Ах да! Подруга отца Мартина с кудрявыми волосами. Та самая женщина, которая приглядывала за Никки после нападения.
— Она все время писала о том, как навещает отца, — продолжает она. — Так что я перестала читать ее письма. А затем сменила адрес и не сказала
