Революционный метод быстрого изучения любого иностранного языка

научили вас грамматике с помощью предложений и историй из учебников, когда вы были ребенком. Вы узнаете, как разбить самые сложные грамматические конструкции на небольшие легкие для понимания фрагменты информации и как запомнить их с помощью системы интервальных повторений.

И вы начнете сами рассказывать истории. И с помощью современных компьютерных приложений вы свяжетесь с носителями языка в реальном времени и превратите эти истории в индивидуальный языковой курс, который даст вам все необходимые знания, не тратя ни секунды зря.

В конце этого пути вы приобретете навык думать на иностранном языке и совершенно новым способом рассказывать на нем истории. Это захватывающий процесс.

Сила входной информации: ваш языковой механизм

Гениальность — не что иное, как детство, пережитое снова по собственному желанию.

Шарль Бодлер. Поэт современной жизни и другие эссе

Вы можете не осознавать этого, но внутри вашего мозга спрятан крошечный механизм. Он записывает услышанные предложения, впитывает шаблоны, по которым они строятся, и спустя некоторое время без единого усилия и задержки выплевывает грамматически правильную речь. Когда вы были ребенком, вы использовали эту машинку, чтобы учить родной язык, и теперь снова используете ее, чтобы выучить иностранный. Посмотрим, как она работает.

Две грамматики

В своей жизни мы сталкиваемся с двумя видами грамматики: разговорной, которую слышим детьми, и письменной, которую учим в школе. У большинства слово «грамматика» все же ассоциируется с последним — школьными уроками, посвященными правильному употреблению запятых, проверке безударных гласных или роли местоимения «который». Многие правила могут расстраивать, потому что они основаны на огромной куче академической бессмыслицы. Например, английский запрет на употребление предлогов в конце предложения относительно недавно пришел из латыни. Этот запрет проскользнул в язык после того, как группа лондонских издателей выпустила серию справочников по литературным стилям и каким-то образом убедила общественность, что эти правила были всегда присущи «приличному» английскому языку. Письменный язык, по сути, — это наш первый иностранный язык, диалект разговорного, которым мы владеем с разной степенью успешности.

Дети учат грамматику до смешного легко. Настолько, что к шести годам они могут строить предложения, которых они раньше никогда не слышали, и каждое из них — это грамматический шедевр. Вы можете сами это проверить, если в пределах вашей досягаемости есть несколько детей и пара кукол. Покажите группе детей от трех до пяти лет кукольного монстра и сообщите им, что он любит есть грязь. Они вам скажут, что это грязеед. Если вы покажете другого и скажете, что он любит есть людей, они назовут его людоед. Но если вы скажете, что ваш монстр ест всякие травы, они никогда не назовут его травыед — только травоед.

Тут действует простое правило: при формировании составных существительных из двух частей существительные с неправильной формой множественного числа используются во множественном числе, а с правильной — в единственном. Это одно из тех необъяснимых правил, которые снятся в кошмарах моим студентам и которые с такой легкостью усваивают дети.

Так как же они это делают? Ясно, что они учат язык с помощью родных и близких, но они не просто повторяют услышанное. Они абсолютно точно никогда не слышали о травоедах и уж тем более о правиле формирования составных существительных, но очевидно, что эти слова не вызывают у них никаких затруднений. Каким-то образом они впитывают речь, которую слышат вокруг, и формируют из нее нечто большее. Они создают что-то вроде идеальной, автоматической грамматики, которая позволяет им строить новые слова и предложения.

Понятная входная информация

Будем точнее. Дети учат язык не с помощью всего, что слышат. Имеет значение только та информация, которую дети