Революционный метод быстрого изучения любого иностранного языка

понимают. В лингвистических кругах это называется понятной входной информацией. Основная идея состоит вот в чем: чтобы учить язык на основе того, что они слышат, дети должны понимать суть услышанного.

Если вы показываете малышу печенье и произносите: «Хочешь печенье?», он без труда поймет вас, даже если раньше никогда не слышал это слово. Физические предметы, жесты и окружающая обстановка — все это, как универсальный переводчик, помогает ребенку понимать первые слова, превращая их в понятную входную информацию. Позже, когда он поймет значение слова «печенье», вы сможете спросить, хочет ли он печенья, при этом не держа печенья в руке, и он будет точно знать, о чем вы говорите.

И наоборот, вы не сможете научить ребенка японскому, если заставите его сотни часов подряд смотреть японские телешоу. В телевизоре мало смысла: в нем нет этого универсального переводчика — настоящего печенья и настоящего общения — и поэтому он не дает понятной входной информации. Пока мы не изобрели телевизоров, которые умеют печь печенье, единственный способ научить ребенка языку — это найти живого человека, который будет общаться с ним на этом языке. Позже, получив достаточно понятной входной информации от людей, дети научатся понимать телевизор, и в этот момент вы со своим печеньем станете для них не так интересны, как мультяшные монстры.

Если вы спросите лингвистов, как дети это делают, большинство скажет вам о языковом механизме, скрытом в мозге каждого ребенка[26]. Сущность этого механизма до сих пор является предметом споров — возможно, у детей есть языковой механизм, а может быть, это действует язык плюс общий механизм мышления — но все согласны с тем, что дети владеют потрясающей, поглощающей шаблоны и правила машиной. Каждый ребенок может слушать предложения, которые ему говорят родители, переваривать их и к шести годам выдавать абсолютно правильную грамматическую речь. И к счастью для нас, этот механизм в их головках никогда не прекращает работу. Если мы хотим выучить новый язык, нужно только понять, как его использовать.

Грамматический гений взрослых

Как узнать, сохранили ли взрослые этот механизм? Определенно, кажется, что это не так. Дети достигают успеха в 100 % случаев: к шести годам все умеют говорить на родном языке, в то время как взрослые могут годами учить иностранный без видимого успеха.

Поскольку никто еще фактически не обнаружил в мозге этот языковой механизм — в конце концов, его открыли лингвисты, а не неврологи, — мы не можем покрутить его, чтобы проверить, работает он или нет. Но мы можем посмотреть на выходную информацию — предложения, которые говорят дети, когда учатся говорить. И сравнить эти предложения с тем, что говорят взрослые, когда начинают учить второй язык.

Когда дети учат язык, они проходят несколько предсказуемых этапов. Например, в русском они начинают с простых предложений вроде уже упоминавшегося «Спать есть работать»: птичка ходить, собачка прыгать. Когда им уже почти три, они начинают использовать настоящее время — собачка прыгает. Через полгода они добавляют прошедшее время глаголов (птичка ушла) и родовые окончания (папа большой). И наконец, вступает прошедшее время правильных глаголов (собачка прыгнула) и настоящее время в третьем лице (папа спит). Все дети проходят эти стадии в одинаковой последовательности. Согласно исследованиям, нет ребенка, который скажет мама работает раньше, чем мама большая.

Если же посмотреть на предложения, которые говорят взрослые люди, изучающие иностранный, вы не найдете никаких шаблонов. В конце концов, дети учат язык с помощью родителей и друзей, а взрослые — как угодно. Кто-то ходит на курсы, кто-то едет в другую страну и погружается в язык, кто-то читает книги, а кто-то влюбляется и учит язык с помощью любимого или любимой[27]. Прибавьте еще тысячи самых разных родных языков, на которых эти взрослые говорят, и вы получите полное отсутствие всякого порядка. Нет смысла ожидать, что японский подросток, который изучает английский с помощью своей девушки, будет иметь что-то общее с немецкой домохозяйкой, которая учит его по учебнику.

И все же, если понаблюдать за взрослыми, изучающими иностранный, можно обнаружить нечто абсолютно таинственное. Женщина из Германии с ее учебником пройдет точно такие же стадии развития, что и японский подросток со своей девушкой-американкой. Может быть, она пройдет их быстрее — немецкий, в конце концов, во многом похож на английский, — но она не пропустит ни одной из них. Более того, оба этих взрослых человека пройдут все те стадии, которые проходят дети, когда учатся говорить на родном языке. Как и дети, они начнут с настоящего времени (он смотреть телевизор) и лишь позднее освоят прошедшее (он смотрел телевизор). Они выучат сначала неправильные глаголы (он был), а потом правильные (он прыгнул). И уже ближе к концу они освоят третье лицо настоящего времени (он ест чизбургер).

Эти результаты просто поражают — отчасти потому, что не имеют никакого отношения к методике, используемой в учебниках иди на курсах