– Зачем такие неудобства?! – Призрак с недоумением посмотрел на Алексея. – Мы вообще-то собирались ночевать на старом месте.
– Вы чего, мужики?! Там же плита… Михалыч же сказал…
– Ты чего, Леший?! Сдрейфил?
– Да дело не в дрейфе. Просто с нами Ксюха. Вряд ли она…
– А чего ты опять за меня решаешь?! – возмутилась Оксана. – Я возле камня без проблем ночевала. Неужели убоюсь какой-то плиты? Даже интересно.
– Тем более, что плиту мы решили вернуть на её изначальное место, – добавил Призрак. – На остров.
– Не, мужики, я, конечно, не суеверный… – засомневался Алексей.
– Без паники! – хлопнул его по плечу Призрак. – Клин клином вышибают. Давайте, собирайте манатки, и поехали. Светка уже ждёт на яхте.
– Светка? На Яхте? – удивился Алексей. – Как вам удалось её уговорить? Я думал, после того, что произошло…
– Ты ещё ничего не знаешь, – засмеялся Призрак. – Слон же ей предложение делать приехал. Даже кольцо купил.
– Правда? – Алексей перевёл взгляд на Слона. – И что она?
– Сказала, будет думать и смотреть на моё поведение, – ответил Слон, едва сдерживая счастливую улыбку.
Солнце было ещё довольно высоко над горизонтом, когда белоснежная яхта бросила якорь неподалёку от заброшенного пляжа. С помощью той самой резиновой лодки все перебрались на берег и начали обустраивать лагерь.
Оксана, как истинная леди, не принимала участия в этой суете, а сидела на туристическом коврике и любовалась сверкающей на солнце рябью озера.
– Можно? – не дожидаясь разрешения, Васька сел с ней рядом. – Ты обещала рассказать про Пинаева.
– Да, извини, неудобно получилось, – улыбнулась Оксана. – Заманила тебя, а поговорить всё некогда. Но сначала ты расскажи, чего о нём знаешь.
– Да в том-то и дело, что ничего. Вообще. Всё знание буквально несколько слов: соратник Пугачёва, был ранен, жил и лечился на острове. Остров в честь него назывался одно время Пинаевским. Всё! Даже могилы его на местных кладбищах нет.
– Всё верно, – кивнула Оксана. – Потому что он не в этих краях умер. Он ушёл к себе на родину и похоронен, скорее всего, под своим настоящим именем.
– А Пинаев не настоящее что ли?
– Если верить Глафире, нет. А в истории он остался как Емельян Пугачёв.
– Не понял.
– Чего не понятно? Настоящий Емельян умер задолго до начала той войны. Там какая-то путаница произошла. Он не хотел, чтобы жена знала о его смерти, и попросил своего друга отсылать ей деньги от его имени. Поэтому историки и решили, что он и есть Пугачёв. А сам он никогда и не говорил, что он Емельян. Врал, что он чудом спасшийся русский царь. Хотя, может и не врал. Может, он из Рюриковичей, потомок якобы убиенного Дмитрия Ивановича.
– Чего?
– Да ладно, не бери в голову. Это уже мои домыслы, Глафира этого не говорила.
– Но как он мог жить на острове, если его казнили?
– На плаху вместо него пошёл его друг, а сам он, раненый, остался в этих краях жить под его фамилией. Только, скорее всего не Пинаев, а Пьянов. Был у него такой боевой товарищ. Пьянов-Пинаев созвучно же?
– Так это что, выходит? – Васька глядел на неё круглыми от удивления глазами. – На нашем острове жил сам Пугачёв?
– Я тебе даже больше скажу, – Оксана усмехнулась. – Здесь его потомки остались. Если верить Глафире.
– А кто? Она не сказала?
– Ну, типа, она сама и есть его далёкая пра-пра-пра…
– Тётя Глаша?! – глаза Васьки чуть не вылезли из орбит.
– Почём купила, – пожала плечами Оксана.
– Так выходит, и я?
– А ты, что ли, её родственник?
– Так племянник! Она же сестра моей матери.
Васька ещё несколько секунд посидел, ошарашено глядя на Оксану, потом встал, и чуть пошатываясь, как пьяный, побрёл в лес.
Она тоже встала, размяла затёкшие ноги, огляделась. Неподалёку возле расстеленной на земле скатерти Светлана резала хлеб.
– Что помогать? – подошла к ней Оксана.
– Вон разбирай сумки. Чего там мужики привезли. Доставай да раскладывай.
– Так вроде же собирались сначала надгробие на остров увезти?
– Переиграли на завтра. Куда на ночь глядя с таким грузом? И шариться потом по северной стороне в потёмках?
