Да есть это в жизни.
Но как оно туда попало?
Может, из ящика в жизнь быстрее и больше, чем из жизни в ящик.
Ну и для чего я, как идиот, скачу вперёд ребёнка и выключаю всё подряд:
– Не смотри, нельзя. Рано тебе!
Я один во всём мире кричу:
– Рано тебе!
Остальные ревут жадно:
– Десять лет – пора, пора.
Давай деньги – на кассету, на обложку.
Видишь, как женщина лежит?
Знаешь, для чего?
Не знаешь ещё?
Дай сто рублей – держи ответ.
Перекачал из души ребёнка себе в карман.
Что ему сотни тысяч взрослых.
Откуда взрослый возьмёт, если ребёнку не дать.
Коммунисты враньём калечили, эти – правдой.
Там запретом на правду.
Здесь – правдой по запрету.
Всё наоборот.
А в общем, поздравляю.
Может быть, так и может быть.
Попробуем.
Просто непривычно – секс-мат-начал-кончил-отпустил.
Ты уже.
Я ещё нет.
Я уже, а ты ещё нет.
Чего-то как-то примитивно.
Так и видишь заросший шерстью зад, восемь копыт.
Нормально.
Маленькие, доверчивые.
– Дай ручку дяде…
И уводят из магазина от мамы.
Он плачет и идёт.
Мучительно видеть, как он держится за незнакомую руку и уходит, уходит.
Страшно кричит мать, суетится милиция.
Увели ребёнка.
Где его найдут?
Каким он станет?
Вернётся ли?
Пришёл сын к маме и справедливо и сильно заявил, что ему нужна женщина.
Возраст – восемнадцать, папа в отъезде.
А нужно сейчас.
Незамедлительно и быстро.
Маме хотелось, чтоб в первый раз по любви.
И ему хотелось, чтоб в первый раз по любви.
Мама сказала, чтоб он сидел дома.
Мама поехала на Дерибасовскую.
