– Что ж, это мило.
Она не пропустила завистливых взглядов группки девятиклассниц, проходивших мимо. В идеале она посоветовала бы Гарри отвалить, но не могла избавиться от страха, что он что-то знает.
– Тебе понравилась моя идея по поводу вас с Аврил? Она тоже горяченькая.
– Не груби.
– Я пришлю тебе еще кое-что сегодня вечером. Может, это заставит тебя передумать. Или ты предпочтешь увидеть все вживую?
Говоря это, он наклонился, и она почувствовала тепло его дыхания на своем ухе. Гарри положил руку ей на бедро. Этого было достаточно. Лидия остановилась и посмотрела на него.
– Ты не понимаешь намеков или мне нужно сказать по слогам? Ты мне неинтересен. Я считаю тебя незрелым онанистом с огромной головой и отвратительным чувством юмора. Мне не нужны фотографии твоего крошечного члена или любой другой части тела. Так понятно?
Гарри отшатнулся, прищурился и в этот момент показался Лидии намного умнее, чем прежде. Она знала, что они окружены людьми, которые сейчас затихли.
Он собирался это сказать, сказать то, о чем знает. Он собирался нанести ответный удар за то, что она публично его отвергла.
Гарри пожал плечами.
– Увидимся позже, – сказал он, повернулся и размашистым шагом удалился, оставив Лидию с ощущением слабости и тошноты.
Они сидели в комнате Лидии. Аврил лежала на кровати и красила ногти фиолетовым лаком Лидии, а Лидия сидела, прислонившись спиной к кровати, и выбирала музыку на iPod. Она чувствовала спиной каждое движение Аврил.
– Мне кажется, ты была слишком сурова с Гарри, – сказала Аврил.
Лидия не рассказывала ей об этом.
– Кто тебе сказал?
Аврил пожала плечами:
– Пару человек обсуждали. Зачем ты это сделала?
– Ну, во-первых, он передавал эту глупую записку про новенькую на уроке математики. Это поведение десятилетнего мальчишки. Во-вторых, он продолжает выпрашивать фотографию моей груди.
– Ох, все мальчишки так делают. Это ничего не значит. – Аврил перекатилась на спину, держа руки на весу. – Он тебе точно не нравится?
– Нравится? Господи, нет! Зачем мне посылать его куда подальше, если бы он мне нравился?
– Не знаю. Ты иногда ведешь себя странно, Лидс. Тебе нравится посылать людей.
– Неправда.
– Правда. Как с Дарреном Реймондом. И с мамой. Ты все время с ней ругаешься.
– Не потому, что мне это нравится.
– Просто… ну, знаешь… иногда людям нравится ругаться с теми, кто им нравится. Это как притяжение, которое выражается в чередовании любви и ненависти.
– Я не люблю Гарри Картера.
– Окей.
– Не люблю. Он мне даже не нравится как человек.
– Он не такой уж плохой. На самом деле он кажется нормальным.
Она говорила нарочито небрежно. Лидия повернулась:
– Тебе же он не нравится, правда?
– Он симпатичный. Все так считают.
– Может, он и симпатичный, но должна тебе сказать, Аврил, он недоумок.
Аврил махала руками, которые были похожи на морские звезды с фиолетовыми кончиками. Лидия схватила бутылочку лака до того, как Аврил успела ее перевернуть.
– Но он такой шикарный, Лидс, – призналась Аврил. – Такой невообразимо, чудесно, поразительно, невероятно шикарный. Эти ямочки… Господи, так бы их и облизала!
– Правда, что ли?
– Я не хотела ничего говорить, потому что думала, что он тебе нравится. Но если ты уверена, что это не так…
– Я точно уверена. Но, Аврил, он не может тебе нравиться.
– Почему нет? Я могу симпатизировать кому захочу.
– Но он… – Лидия пыталась подобрать слова. Дело в том, что Аврил права. Гарри далеко не хуже остальных мальчиков. Основная проблема с Гарри
