После Рождества наступил Новый год. Я ненавидела канун Нового года с его символами уходящего времени и жизни, утекающей в небытие, а теперь, когда будущее представлялось таким мрачным, последний день старого года казался еще невыносимее, чем всегда. Я думала о том, какой могла бы стать наша жизнь, если бы в нее не вторгся Макгоуан. Элеоноре было два с половиной, и я могла бы подумать еще об одном ребенке. Было бы к чему стремиться, и я бы не чувствовала себя такой раздавленной ощущением бездарно упущенного времени и собственной никчемности.
Если бы я только могла родить еще одного ребенка!
Я продолжала думать об этом. Думала об этом бесконечно, скоро это превратилось в наваждение. Наверное, я сошла с ума; возможно, напряжение последних месяцев сказалось на мне сильнее, чем я отдавала себе в этом отчет. Но с другой стороны, а почему бы нет? Я соблюдала условия сделки, разве мне не полагается вознаграждение? С какой стати Макгоуан станет возражать, если рождение нового ребенка только послужит подтверждением того, что все у нас в доме превосходно? Почему я не могу иметь что-то такое, чего могу ждать с нетерпением?
– Нет, – отрезал Патрик. – Абсолютно исключено.
– Почему? – Я старалась не кричать.
– Потому что мне и без того уже приходится притворяться перед многими людьми, я не хочу, чтобы их стало еще больше.
– Но ради меня…
– Мы бы совершили большую ошибку, принеся в этот мир еще одного ребенка, – заявил он с так хорошо знакомым мне упрямым выражением. – Ты выдумала, что хочешь ребенка, – для этого нет разумных оснований.
Разочарование мое было таким безграничным, что я стала жестокой.
– Ты так говоришь, потому что теперь даже если бы и захотел, то был бы не способен дать жизнь ребенку, – презрительно бросила я.
Он побледнел как смерть, потом повернулся ко мне спиной и ушел.
Не прошло и десяти минут, как дверь будуара открылась снова. Я просматривала журнал, но расстройство не позволяло мне толком разглядеть картинки, мелькавшие у меня перед глазами.
– Только не говори, что передумал, – горько проворчала я, не поднимая головы, а потом на кушетку упала тень, и я поняла, что в комнату вошел Макгоуан.
– Сара, не надо так волноваться, – сказал он, подходя к камину и облокачиваясь на полку. – Я пришел к вам с хорошей новостью. Патрик сообщил мне, что по некоторым причинам вы бы хотели снова улечься с ним в постель, и я подумал, вам будет приятно узнать, что у меня, по крайней мере, нет никаких возражений.
Я уставилась на него. Хью смотрел на меня, и на миг я ощутила, что ревность и ярость переполняют его.
– Так вот, Патрик передумал, – добавил он. – И проведет с вами ночь.
Увидев недоуменное выражение на моем лице, он спросил:
– Разве не этого вы хотели?
– Я хотела ребенка, – ответила я, едва двигая губами.
– Конечно. И вас беспокоило, что Патрик не сможет дать вам того, что вы хотите.
Я промолчала.
– Бросьте, Сара, не беспокойтесь об этом! Вы лучше беспокойтесь о зачатии, если у вас есть такое желание. Разве у вас не возникали вечные проблемы с этим? А о Патрике можете не беспокоиться. Я приму меры к тому, чтобы у него с этим все было в порядке.
Я попыталась что-то сказать, но ничего не получилось.
– Все еще беспокоитесь? Да, одна ночь, взятая наугад, вряд ли может закончиться беременностью, но не волнуйтесь, есть и другие ночи, верно? И если вы так одержимы этой нелепой идеей обзавестись еще одним ребенком…
– Нет, – сказала я.
– Не одержимы? Ах нет, я понимаю. Вы хотите сказать, что мое изобретательное решение проблемы вызывает у вас неприязнь. Какая жалость! А мне эта идея нравится. Когда общество вынуждает человека жить, соответствуя тому, что принято называть «нормальной христианской жизнью», то обещание необычной забавы нередко вызывает совершенно непропорциональное возбуждение. Чуднo, правда? Наводит на мысль, а что же случилось бы в обществе, в котором нет никаких правил – дозволено все? Естественно, все бы быстро умерли от скуки.
– Не приближайтесь ко мне.
– Если не хочешь, чтобы приближался, то не трогай Патрика, не задевай его гордость, сука!
Всякое подобие вежливости исчезло с его лица, и в каждой его черте, каждом движении я видела только насилие.
– Я не это имела в виду.
– Имела-имела, – прорычал он. – Я знаю таких – подпустить чуточку сарказма, вставить коварное замечание. Вы уничтожаете мужчину каждый день понемногу.
– Я…
