первый раз и представляет опасность не только для законопослушных членов общества, но и для собственного физического здоровья. Судья соглашался; обвиняемый получал печать «Сделано в США» и автобусом отправлялся на остров Райкерс. В промежутке между слушаниями судья Вайнштейн пошуршал бумагами и воткнул себе в ухо наушник радиоприемника. Он слушал репортаж с игры «Метс».
Пристав назвал номер дела Уинстона и пригласил того пройти к столу судьи. Когда подсудимый прошел через дверь в загородке, седеющий судья вынул наушник из уха и сообщил:
– «Метс» в низу седьмого ведут пять к трем. Дженкинс только что выбил двойную пробежку.
Информация была встречена нестройными аплодисментами. Уинстон заметил, что Вайнштейн доволен ходом игры, и счел это хорошим знаком. Пристав назвал имя Уинстона. Они с Рейчел приблизились к судье. Прокурор прочитал длинный список обвинений. Судья Вайнштейн вставил наушник еще на десять секунд.
– У Хендерсона два страйка. Мистер Фошей, вы понимаете суть выдвинутых против вас обвинений?
– Да.
– И ваш ответ?
– Виновен.
– Мой клиент имеет в виду, что признает вину по обвинению в жестоком обращении с животными, ваша честь.
Прокурор заявил, что народ Нью-Йорка снимает остальные обвинения. Но прежде чем судья успел вынести приговор, Уинстон выпалил:
– Собака напала на моего сына, ваша честь. На младенца.
Вайнштейн поднял очки, чтобы лучше разглядеть Уинстона. Где-то в Квинсе игрок «Метс» отбил лайнер, который отлетел от перчатки шорт-стопа в центр площадки.
«Он похож на Муки Уилсона, – подумал судья. – Боже, я обожал Муки».
– Мистер Фошей, какой породы была собака, которую вы застрелили?
– Что-то вроде питбуля, ваша честь.
Судья Вайнштейн кивнул.
– Хорошо, ненавижу этих собак. Но мистер Фошей, меня беспокоит наличие у вас незарегистрированного огнестрельного оружия.
– Это обвинение снято, ваша честь, – с фальшивой улыбкой заметила Рейчел.
– Я помню об этом, советник. Но пистолет меня беспокоит сильнее, чем дохлый пес.
– Никакого дымящегося пистолета, ваша честь, – сказал Уинстон.
– А был пистолет?
– Я забрал оружие у маленькой девочки, чтобы она не причинила вред себе или кому-нибудь еще.
– А сами вы кому-то причиняли вред с его помощью?
– Нет, ваша честь. Только собаке. Больше я пистолет ни для чего не использовал.
Судья Вайнштейн попросил у пристава информацию по прежним похождениям Уинстона. Он поискал в нем сведения о нарушениях, связанных с огнестрельным оружием.
– Где сейчас пистолет? – спросил судья.
– На дне Ист-Ривер, ваша честь, – солгал Уинстон.
– Мистер Фошей, кто-нибудь говорил вам, что вы похожи на Муки Уилсона?
– Нет, ваша честь.
– Народ штата Нью-Йорк приговаривает вас к девяноста часам общественных работ.
К ужасу арестантов и прокуроров, Уинстон стукнул себя в грудь. Он поблагодарил Рейчел и вышел из зала суда не совсем свободным человеком, а скорее подневольным работником. Сойдет и так. У дверей зала один из приставов шепотом спросил его:
– Знаешь, кто такой Муки Уилсон?
– Понятия не имею.
По дороге к выходу из здания Уинстон устроил бой с тенью. Сокрушительные удары ложились в подбородки судьи Вайнштейна, Рейчел Фишер, помощника прокурора. С каждым ударом он хмыкал и произносил фразу на юридическом жаргоне. «Про се» – прямой удар. «Обвиняемый» – два прямых, правый хук. «Уголовный кодекс» – удар по корпусу. «Государство приговаривает вас» – Уинстон заехал апперкотом по государству, так и не решив, как оно, собственно, выглядит.
Вернувшись домой, он обнаружил, что на входной двери сменили замок. Несколько раз безрезультатно постучав в дверь, Уинстон вышел наружу, добрался до дома Фарика и издал кодовый свист, который десять лет безотказно подзывал его лучшего друга к окну. Он свистнул снова. И снова.
Квартира Армелло не запиралась, а дверь распахнулась с таким скрипом, словно это был дом с привидениями. Внутри было пусто. Уинстон доел
