Доном, плещет крупная рыба.
«Ошалели от радости жизни! — думает Дубравин. — Вот и скачут».
В палатке у речки о чем-то шепчутся два голоса. Прислушивается. Кажется, Анатолий с Марией.
«Поладили, что ли?»
Вдалеке на реке слышен звук мотора. Видно, какой-то рыбак вышел спозаранку. Звук приближается. Растет. И вот из-за поворота показывается лодчонка. На корме сидит, нахохлившись, мужичишка в дождевике…
Дубравин машет ему рукой…
День отдыхали. Ходили на катере вверх и вниз по течению. Осматривали места. Казаков с Бархатовой переправлялись на другой берег. Что-то искали в зарослях.
Потом обедали. Купались до посинения. Играли на берегу в волейбол.
К вечеру начали одеваться потеплее. Достали из рюкзаков спортивные костюмы. Расставили специальные пахучие дымки от комаров.
От аккумуляторов с катера дали электрический свет. Уселись на раскладных стульях и креслах вокруг сборного стола. Отужинали чем Бог и Дон послали.
Вечер длинный, теплый. Компания тоже теплая.
Вино развязало языки. Здесь все свои. Как же не поделиться сокровенным? Слово за слово. И пошел разговор о том, что волнует каждого. О душе. О Боге. О собственном пути в незнаемое. О чудесах.
Володька Озеров — этакий ежик со щетиной на лице и голове — собственно, и начал:
— Сначала жили с Надюхой. Ничего не скажу. Хорошо жили. К тому времени дети уже выросли. Поехали учиться. Остались вдвоем. А там с нею беда приключилась. Болесть злая. Никто не мог помочь. Ни я, ни врачи. Ни народные целители. Запустили дело. В общем, похоронил я Надюху. И такая меня тоска взяла, что запил вчерную. Один. Бросил я тогда все свои дела. Оставил Торгово. Понял, что ни хрена среди людей современного мира не найду я покоя. Везде проникают страсти. И махнул на Камчатку. В Ключи — есть такой поселок там. Оттуда мой батя… С Камчатки. И дед. Тут и началось все как бы заново. Жила одна семья рядом. Вы только не смейтесь. Ительмены. Стал я к ним захаживать. К их деду. Водочкой побаловаться. И были у нас при этом свои разговоры…
В тот момент, когда Володька рассказывал свою невеселую историю, у Марии Бархатовой зазвонил телефон. Проклиная цивилизацию, которая дотянулась и сюда, она отошла в сторону. Поговорить.
Звонил Юрков, чтобы сообщить новость. Мария позвала от костра Казакова, чтобы тот тоже поучаствовал. Юрков рассказывал:
— Всё! Нашли его, субчика! Нашли! Он в больнице лежит. Сильно пострадал. Обгорел. Обожженный весь. Как вычислили? Да ладно! Профессиональная тайна. Но дело не в этом. Копья при нем нет!
— Это как? Почему? — удивились поисковики-соратники.
— Он все рассказал. Ушел он от нас тогда по Дону. По реке. Там на плоту народ двигался. Он к ним пристал. Вместе они и спускались. А вот дальше он несет какую-то блажь. Якобы ночью на стоянке он увидел летающие огни. Ну, полюбопытствовал. И огни эти на него напали. Жгли, гнали. Говорит, как огненные осы. «Или шаровые молнии». Они били его, загнали в воду. Потом из воды он вылез. И поднялся по лестнице в какую-то пещеру на берегу. Спрятался в ней от этих огней. В общем, какой-то бред несет! Но видок у него, я скажу, ужасный. Весь в ожогах. Трясется, как припадочный.
— А копье? Куда он дел копье? — в один голос спросили Бархатова и Казаков.
— Хрен его знает! Вспомнить не может. То ли оно осталось на стоянке, где они отдыхали. То ли он тащил его с собою и где-то потерял. Одно ясно. Где-то на реке. Рассказывает, что там была деревянная лестница и пещера. Там эти огни его и настигли.
— Ну, ясно! Что делать будем?
— Думаю, чуть оклемается, пусть покажет, где это было. Уж больно жалок он. Досталось ему…
Разговор закончился неожиданно. Как и начался. Бархатова и Казаков вернулись к костру, где в это время Володя Озеров закончил рассказывать какую-то красивую ительменскую сказку и продолжал свое повествование о старом шамане:
— Ну а если серьезно, то он и научил меня шаманить по-настоящему. Долго учил. Делать не совсем так, как я делал до этого. Сначала посадил на специальную диету. Очищение организма. Надо ограничивать себя не только в еде. Но и в духовном плане. Запрещено сквернословить, пустословить, сплетничать. Ограничить круг общения. Уединиться.
Володька встал. Подбросил в костер несколько поленьев. Посмотрел на огонь долгим немигающим взглядом. И продолжил рассказ:
— В пище тоже не все просто. Табу на красное мясо. Только речная рыба. Овощи — пожалуйста — картошку. Помидоры, морковку, зерно. Яйца можно. А вот хлеб, сыр, молоко — нельзя. Даже черный чай и кофе. Лекарства тоже нельзя. И нужна постоянная осознанность в делах. Диета необходима для того, чтобы установить связь с окружающей природой. Чувствовать ее. Чувствовать растения. Мир. Диета может длиться от нескольких дней до
