и поучительна.
Из рассказа Ротана выяснилось, что Фатехпур-Сикри был построен недалеко от Агры императором Акбаром по совету своего мудреца-гуру.
После постройки император Акбар вместе со всеми придворными, чиновниками, охраной и приближенными переехал сюда на жительство.
Фатехпур стал новой столицей государства.
— Пройдемте! — сказал гид.
И они двинулись по улочкам этого чудом сохранившегося города.
Открытые всем ветрам здания из красного песчаника, сотни колонн, навесов, площадок рассчитаны на то, чтобы укрыть человека от палящих лучей солнца. Везде разбиты цветники, полные алых роз, калл, каких-то экзотических цветов.
И никого вокруг. Ни людей. Ни животных.
Поражало смешение построек. И отсутствие абсолютно закрытых пространств.
Вся жизнь на виду. На улице.
Они долго ходили по этому пустынному прекрасному городу.
Наконец Людмила, которую то и дело «выстраивал» для съемки оператор Серега, улучила момент и все-таки спросила о том, что вертелось у нее в голове:
— А почему люди отсюда ушли? Место ведь прекрасное.
— Ну, это отдельная история! — заметил Ротан. — Здесь, как видите, нет никаких рек. Нет и колодцев. Поэтому воду можно было собирать только в сезон дождей. Они и собирали ее. Но в открытые бассейны. Летом в жару эти водоемы зацветали. Вода портилась. Люди болели, умирали. И тогда было решено воду доставлять из Агры. Так и делали. Носили и возили воду оттуда сюда, в Фатехпур-Сикри. Это было неудобно, тяжело. И как только император Акбар умер, все население покинуло этот город. Через десять дней здесь не было ни одного человека.
«Говорят, что здешний народ от жары ленивый. А все эти гигантские постройки? А колоссальное строительство в горах? Сколько напрасного труда! Как похоже и на Египет, и на Россию, — думала Крылова. — Наши коммунистические вожди обожали бессмысленные гигантские проекты. Дороги, уходящие в никуда. Плотины. Как похожи друг на друга все эти цари, императоры, раджи, махараджи. Как беспечно и легко расточают они народные силы, таланты на ненужные вещи, призванные прославить их, тешить тщеславие и эгоизм».
— Устали, Лакшми-баи? — с полушутливым почтением в голосе спросила ее Бархатова.
— Устала! — откровенно призналась она, поднимаясь с каменной скамьи и стряхивая с шорт красную пыль.
— Сейчас я покажу вам нечто не совсем обычное. То, что вас точно заинтересует! — торжественно обратился к ним гид.
И повел их к не очень большой, но заметной каменной квадратной постройке — зданию с прекрасным куполом и четырьмя ажурными беседками по углам.
— Это храм всех религий. Император Акбар был не только великим правителем. Он пытался создать новую религию. Называл ее Божественная вера. И она объединяла в себе отдельные черты индуизма, джайнизма, учение Заратустры, ислама и отчасти христианства. Основой нового культа было поклонение солнцу, огню и свету светильника.
Они вошли под купол храма. И остановились, пораженные тем, что увидели. Из-под потолка свисали гигантские каменные бутоны лотосов. Все колонны внутри храма также были украшены этими цветами.
Поддерживали купол храма, сходясь к центру, гигантские каменные балки, разукрашенные тончайшей резьбой.
— О, как интересно! — наконец заговорила Мария Бархатова. — Я много слышала о том, что именно в Индии простой ткач Кабир начал создавать религию, которая пыталась взять лучшее из ислама и индуизма, отбрасывая различия, как несущественные. Но никогда не знала, что Акбар продолжил дело ткача.
Индиец довольно улыбался. Наконец он удивил и поразил эту белую русскую ученую женщину, которая так бесцеремонно разбирала достоинства и недостатки их религии и культуры.
Пока Мария снимала этот необычный храм, Людка любовалась открывшимся отсюда пейзажем.
Ротан о чем-то перешептывался со своим молчаливым водителем, а затем предложил им продолжить экскурсию. Загадочно улыбаясь, он провел их еще по нескольким залам. И наконец остановился посреди двора, окруженного прекрасными дворцовыми постройками:
— А знаете, где мы сейчас находимся?
— Нет! — в один голос ответили все трое.
— Это гарем императора. Видите вон тот балкон напротив? — указал Ротан на ажурный каменный балкон, с которого хорошо обозревался весь двор.
— Видим! И что? — слегка раздосадованно ответила ему Бархатова.
— Здесь, во дворе, каждый день выстраивались жены и наложницы императора. Сам он выходил на балкон. И смотрел на них. Выбирал себе подругу на ночь. Постояв несколько минут, они расходились по своим комнатам. А вечером или когда захочется император вот по этой дорожке, укрытой забором,
