– Я думал, ты электричка. А ты вагон-ресторан, за ногу тебя… Стоп.
– Чего?!
Столешников наклонился к запасному, втянул воздух.
– Ты бухал вчера?
Гладилин замялся, посмотрел в сторону, как десятиклассник перед завучем. Столешников на глазах наливался чем-то нехорошим:
– Говорю, ты вчера пил?
– Да днюха вчера была…
Дверь скрипнула от напора вновь прибывших. Витя, выглядывая из-за плеча Зуева, удивленно смотрел на Гладилина. Столешников покрутил головой, поражаясь недогадливости своего запасного.
– И кто еще отмечал?
– Да никто. Сами с женой посидели вдвоем… Не перед игрой же, правильно?
Пришлось оглянуться, всматриваясь в полукруг игроков. Кто изучал носки обуви, кто рисунок панелей на стенах, кто все же смотрел на тренера. Масяня смотрел недобро, но это как раз привычно. Столешников повторил медленно, чтобы дошло:
– Кто… Еще?
И кто у нас тут смелый?! Бинго! Это же сам капитан команды Игорек Масиков!
– Юрий Валерич, ну вас так-то тоже в ресторане палили, было дело, правильно? С кем не бывает?
Столешников кивнул, соглашаясь. И улыбнулся, как удав Каа, увидев собравшихся бандерлогов.
– Быстрее, девочки! Быстрее, а то ваши целлюлитные фабрики не дают играть! А я все думаю, что это у меня команда так медленно движется?! Бежим, девочки, бежим!
На лице Рафа, замотанного в пищевую пленку от шеи и до самого… в общем, до самого, был один-единственный вопрос: как бабы могут это терпеть, чтобы похудеть? Как?!!
Команда сопела на поле, мотая круг за кругом, все сплошь в целлофане. Столешников спокойно шагал туда-сюда по бровке, глотая воду и иногда подстегивая команду. Обидно? Обидно… Только сами виноваты, парни.
– Юрий Валерич! – Серега Петровский, крепкий и высокий нападающий, бегущий где-то в середке, не выдержал.
Столешников, решив пробежаться, оказался рядом. Бежал, дыша ровно и свободно. Петровский, приноровившись к нему, решил продолжить:
– На фига?!
– А тебе нравится с гантелями бегать?!
Бедный Петровский, пыхтящий стареньким паровозом, еле выдохнул:
– Где гантели-то?!
Н-на! Удар прилетел сбоку, звонко хлестанул по его животу.
– Вот здесь! Продолжаем бежать!
Он остановился, провожая взглядом топчущееся стадо замученных игроков.
– На фига мне жиробасы? По полю летать должны! Пока форму не вернете, об основе забудьте!
Масяня, почти плетущийся в конце, не выдержал:
– А играть с кем будете? С Зуевым?
Ну, молодец, Масяня, не подвел.
– Товарищи! Масиков попросил еще два круга! Уважим нашего коллегу!
Футболисты, беззвучно матерясь, продолжали бежать. Кто-то ощутимо постанывал. Через полкруга Масяня снова не выдержал:
– А вы не в курсе, еще на тренировках в квадрат иногда ставят. Попрыгать там, на координацию, не слышали, босс? Мяч попинать…
Капитана быстро нагнал Варенников и голосом, сбитым от натуги, прохрипел:
– Пасть завали, Масянь… До вечера бегать будем!
Позади Столешникова кашлянули. Он обернулся, удивившись.
По бровке, с интересом рассматривая бегающую команду, медленно катился невысокий плотный мужичок в спортивном костюме. Удовлетворенно кивнул на поле, обращаясь к Столешникову:
– Красиво, блин…
Футболисты не остановились, но от чего-то заметно сбавили. Столешников, не понимая, уставился на зеваку:
– Уважаемый… Вы куда-то конкретно шли? Идите дальше.
Только тот вдруг совсем остановился. Присвистнул, разглядев пробегающего мимо Рафа:
– Это целлофан?
