Бергер сопел, дожидаясь, когда бригада спустится вниз. Дождался, вцепился в руку арбитру, потянул на себя, вжимая в угол. И в ухо ему прошипел:
– Ты че, совсем?! Деньги взял, а судишь, как не взял, блин.
Забегали глазенки, ох, как забегали…
– Я-то твое верну…
– Ты чего, в лотерею выиграл? Или «Торпедо» занесло так, что в карманы не лезет?!
Он отпихнул его, вырвался… Прижался к уху и так тихо, чтобы вообще никто:
– Ну, чего ты меня пытаешь? Чего ты хочешь? Чтоб я тебе сказал, что это где-то там решили, наверху? Что они не хотят вас в Кубке видеть? Так я не скажу.
Бергер ударил стену, раскрошив штукатурку. Иди давай, блеснул взгляд…
Вот он, арбитр, и ушел. Прямо, с высоко поднятой головой.
Бергер, косясь ему в спину, сплюнул. Ладно, ладно. Надо к ребятам. Юра сейчас может распалиться, надо ему помочь. Он молодец, просто чуть подсказать надо, если что…
И только в раздевалке понял: сегодня Столешников ошибся один раз. С судьей.
– Раф, приклейся к левому центральному! Чуть плотнее с ним играй. Загоняй его под правую ногу в центр, а там его встретят. Он ошибется рано или поздно. Чапа… Не давай своему дышать. Пусть он у тебя бегает, как подорванный! Пусть открывается под передачу. Он и так еле дышит, и хрен его заменят, у них вариантов нет.
Столешников остановился на Петровском, подошел ближе:
– А ты сейчас куда лез? Видишь, он на тебя летит, спокойненько выжди паузу. А ты суетишься, как пэтэушник на первом свидании! Ты же мастер, в конце концов. Насладись моментом. Видишь, что он летит на тебя, на замахе обыграл и все, он в буфет ушел… Понял? Ну, молодец. Зуев?
– А?
– Как нога?
– Нормально…
– Хорошо…
– Вареник!
– Да?
– Косяк свой отрабатывай, время пришло. Помоги ребятам, встреть пятнашку перед штрафной… Понял?
– Ага.
– Молодчина…Так, парни, в кучу встали!
Мокрый и тяжело дышащий «Метеор» сомкнулся. Столешников оглядел каждого, всматриваясь в своих ребят:
– Устали? Да, вижу. Отдохнете, парни. Больно? Стисните зубы, так нужно. Там, на трибунах, наши. Вы знаете, чего они ждут. И вы сможете, верю. Ребятки, пацаны… Сегодня наш день… Наш! И все, вышли, раскатали и ждем следующих. Меня нет? Не ссыте, каждого с трибуны увижу, всем пропишу, если что… Только не за что будет, знаю… Справимся. Справимся?
…
– ДА!!!
– Тогда пошли.
Бергер хлопнул его по плечу, показал большой палец. И прописал леща Рафу, чтоб улыбался поскромнее.
Валера Столешников… Так его еще кто-то называет, живы одноклассники, с кем работал тоже живы. И все интересуются: как Юра-то? Да видели, молодцы его, играют, прям развернулись… Сам он как?
Как-как… Видит же, как сыну тяжело. Да, сложилось так, что на руках не держал почти, и что? Вырастил, всегда рядом был, не обманешь, даже если вон, как сейчас, рожа непроницаемая на трибуне.
А время идет, а время бежит.
Почему сейчас не с ним? Надо, и все тут. Не нужно сейчас Юре видеть, что с ним да как. Пусть он жизнь свою строит, ему еще долго жить. Вот и смотрит их матч по кабельному.
Жалко, девушку свою не привез. Да и не сказал ничего, но не дурак же, хотя лет много. Оно сразу заметно. По разговору, по глазам, по желанию высказаться. Молчит? Да и пусть молчит, лишь бы ему хорошо было.
Сколько там еще? Всего восемь минут… семь уже. Ну, ребятки, не подведите, что ли…
…
– ГОЛ! Г-о-о-о-о-л!!!
