Он перешел на крик:
– Прекрасно! Все, как я и предполагал! Ты пользуешься мной, чтобы вскружить голову какой-то девчонке! Чтобы удержать ее рядом! Ты втрескался в нее, но скрываешь это сам от себя! А меня используешь как орудие, чтобы достичь своей цели!
Мне казалось, что в ярость его привело не столько то, что я рассказываю незнакомой девушке историю его жизни, сколько то, что я приблизил к себе кого-то, кроме него.
– Да нет же, Мехмед! – попытался успокоить его я. – Ты же знаешь, я не смогу солгать тебе! Это неправда, что я испытываю что-то к девчонке! Ничего подобного! Возможно, мне просто нравится с ней играть. Ведь она совсем из другого мира, из мира молодых. В ней есть милая наивность и чистота. Да, мы иногда спорим и ругаемся, но не буду скрывать от тебя, что сейчас очень интересно провожу время.
Мехмеда было невозможно переубедить.
– Ты втрескался в эту девчонку, как юнец, Ахмед! – не унимался он. – Признай уже это, и хватит отпираться. Самая опасная ложь для человека – ложь самому себе.
– Разве может влюбиться тот, кто знает, что любовь – шаги по краю пропасти с завязанными глазами? – спросил я.
Воцарилось молчание, а затем я перешел в наступление. Между нами произошел странный разговор.
Я спросил его:
– Твое сердце так и не успокоилось? Старые мысли по-прежнему терзают тебя? Ты по-прежнему думаешь о ней?
– Деревья в саду здорово выросли, – отозвался Мехмед.
– Когда ты избавишься от того, что терзает тебя? – не унимался я.
– Керберос когда-нибудь спаривался? – спросил Мехмед.
– Тебя носит по свету, то в один конец, то в другой. А на самом деле везде все одинаково.
– Ты по-прежнему много читаешь?
– Ответ, который ты ищешь, находится не в Андаманском море, не на Афоне, а внутри самого тебя.
– Ты все время сидишь дома, а совсем не поправился. Спортом занимаешься?
– Знаешь, как говорят: тот, кто едет за море, обретает лишь новую погоду, но не новый ум. Тебе нужно перестать колесить без остановки по миру и спуститься с небес на землю. Ты же помнишь легенду о том, как один глупец забрался на спину тигру и никак не мог слезть оттуда, боялся, что, когда он слезет, тигр его съест. Но пойми: невозможно всю жизнь просидеть у тигра на спине! Тебе пора уже спуститься, пора принять свое прошлое, как оно есть! Помнишь, сколько раз я тебя уговаривал сходить к психиатру, но ты никогда меня не слушал!
– Разве ты не читал мне давно лекцию о пользе активного забывания? Вроде бы ты тогда говорил, что когда-то люди жили, забывая обо всем. То есть способность забывать была лучшим исцелением для человечества.
– Да, верно, но…
– Но что?
– Кажется, я запутался. Давай сменим тему.
– Тот, кто знает, не сможет жить так, будто ничего не знает!
Мехмед с победным видом посмотрел мне в глаза. С детства он выигрывал интеллектуальные споры, которые часто разгорались между нами. Добавлю: вплоть до того времени, как я перестал прикасаться к людям.
Лицо Мехмеда напоминало лицо существа из другого мира. Однако безумный блеск его глаз составлял некоторое противоречие с его бледным изможденным лицом. Вволю насладившись победой, он наконец заговорил.
– Ладно. Скажи мне, ты ходишь на могилу родителей?
Этот вопрос для меня оказался полной неожиданностью.
– Нет, – ответил я тихим голосом.
– Почему?
– Потому что я и так на могиле.
Я сам не понял, почему так ответил: как говорится, само вырвалось. Может быть, оттого, что я не посещал могилу родителей, не оказывал им должного почтения, а может быть, по другой причине.
Мехмед молчал.
– Видишь ли, – нарушил я молчание, – позавчера мне пришло одно электронное письмо. Помнишь братца Динча?
Я не успел договорить, как Мехмед вскочил и направился к выходу. Я рванулся за ним вниз по лестнице. «Прости меня, пожалуйста! У меня случайно вырвалось, извини! Я не собирался говорить о Борисове, не собирался говорить об этом! Пожалуйста, не уходи, ты же только что приехал!» – лепетал ему я вслед.
Но Мехмед не слушал меня и молнией вылетел за дверь. Керберос, увидевший его в саду, поднялся, вновь приветливо помахивая хвостом. Мехмед не
