– Кандида? – Голос прорезал меня насквозь, как нож для бекона. Этот голос я знал как свой собственный, не оборачиваясь, и не мог поверить, что слышу его в этой древней морской столице так далеко от дома. – Кандида, что ты здесь делаешь?! – При этих словах мы все повернулись поздороваться с Сереной, которая шла к нам через площадь, волоча за собой измученную от жары леди Клермонт и вслед за ней – ненавистную леди Белтон. В их компании мужчины тоже не интересовались политикой. Увидев нас всех, Серена вскрикнула: – О боже! Что это? Глазам своим не верю! Откуда вы все здесь взялись?
Мы принялись объяснять, и выяснилось, что по невероятному стечению обстоятельств ее родители сняли другую виллу неподалеку от нашей, пригласили родителей Эндрю, что приехали они накануне и остаются на неделю и… разве это не удивительно?
Едва ли мне нужно говорить, что это вовсе не было удивительно. Отнюдь. Даже не было совпадением. Как я узнал позднее, и то лишь потому, что через три-четыре года случайно встретил на скачках Джорджа Тремейна, план возник в голове у Серены, которой хотелось еще раз повидаться с Дэмианом. Даже когда Джордж меня просветил, я не понял, зачем Серене это было надо, но сейчас, конечно, понимаю. Так или иначе, она серьезно взялась за дело. Джон действительно уже давно просил Кандиду привезти друзей погостить, и они вдвоем решили, что если Кандида сможет заманить Дэмиана в поездку, то Серена и Эндрю «случайно» снимут виллу по соседству. Дэмиан наверняка бы не поехал, если бы в компании оказалась Серена, так же как отказался бы ехать и Эндрю, если бы там был Дэмиан, так что нужна была хитрость. Сбой в плане случился тогда, когда родители Серены несколько подозрительно заявили, что берут на себя расходы по поездке и присоединяются. Отказаться от такого предложения Серене не позволил бы Эндрю, поскольку это была существенная экономия. Последним штрихом стало то, что леди Белтон тоже захотела поехать, вместе со своим недалеким мужем: она была рада представившемуся случаю поближе познакомиться с Клермонтами. Я так и не узнал, что должно было произойти, если бы Дэмиан отказался от моего предложения. Видимо, все бы отменилось. Но в то время я ни о чем не подозревал. Случайная встреча показалась мне действительно случайной, посланным небесами чудом, что Серена Грешэм – прошу прощения, Серена Саммерсби – стоит на выжженной солнцем южной площади, в таких же позаимствованных у кого-то черных одеждах не по мерке, и так же, как я, ждет своей очереди почтить память мертвого тирана. Я позволил себе изумленно ее разглядывать.
– Как ты? – спросил я.
– Умоталась до смерти. Мой тебе совет: не путешествуй в одной компании со своими родителями, родителями мужа и своим двухмесячным ребенком.
– Я запомню. – (Серена почти не изменилась. Трудно было поверить, что девушка моей мечты стала женой и матерью.) – Как вообще дела?
Она украдкой обернулась на леди Белтон, но старая калоша отчитывала какого-то туриста, который пытался завести разговор, и слишком наслаждалась процессом, чтобы замечать нас.
– Нормально. – Но, почувствовав, что ее ответ не слишком сочетался с образом «мечты любви младой», улыбнулась: – У меня теперь ужасно взрослая жизнь. Ты не поверишь, что это я. Днями напролет то разговариваю с водопроводчиками и слежу, чтобы все было в порядке, то спрашиваю Эндрю, не забыл ли он уплатить налог с продаж…
– Но ты счастлива?
Я рисковал, задавая этот вопрос, и нам с ней не нужно было смотреть друг другу в глаза, чтобы понять это.
– Конечно счастлива, – ответила она.
– А где Эндрю?
– Остался на вилле, – пожала плечами Серена. – Говорит, история его не интересует.
– Это не наука история. Это сама история в процессе развития.
– Что я тебе могу сказать? Ему неинтересно.
Вызвав гнев людей, стоящих в очереди позади нас, мы пустили к себе Серену, ее мать и свекровь и по ступеням собора двигались уже вместе. Оттуда мы вошли в прохладный полумрак грандиозного храма, где звуки рыданий слышались громче и, эхом отражаясь от проходов и галерей, приобретали причудливое потустороннее звучание. Горе есть горе, заслуживает его покойный или нет. Наконец мы прошли мимо гроба. Голова усопшего была покрыта чем-то вроде шарфа, а руки, восковые, застывшие, сжатые, словно в молитве, лежали на груди.
– Интересно, как их скрепляют? – спросила Серена. – Как ты думаешь, у них есть какой-нибудь специальный инструмент?
Я рассматривал тело. Покойник, как, видимо, все диктаторы после смерти, был одет в довольно скверный и несолидный костюм, словно от «Бертон тейлоринг».
– Никак не могу привыкнуть, – прошептал я, – что как только люди умирают, они выглядят так, будто мертвы уже тысячу лет. Словно никогда и не жили.
– Одного этого достаточно, чтобы поверить в Бога, – кивнула Серена.
Когда мы вновь оказались на улице, у нас появился план. Клермонты, Белтоны и Саммерсби едут домой переодеться и через пару часов приедут на ужин к нам на виллу. Воодушевленные этим приятным сценарием, мы разошлись по машинам.
Сейчас мне кажется, что некоторая часть вины за все, что произошло позже, лежит на мне. По какой-то причине, которую объяснить не могу, я не
