Я посмотрел на нее и решился на откровенность:
– Быть счастливее.
– Ты мог бы сделать меня счастливее! – вскинулась она.
– Именно так! – Я четко, по-военному кивнул.
И мы оба почувствовали, что после ее слов каждый из нас остался прав. Я выключил свет, и мы попытались притвориться, что спим.
Джоанна
Глава 9
Через день после того, как мы вернулись из Йоркшира, пришел еще один звонок от Дэмиана. Я говорю «от Дэмиана», но на самом деле из трубки меня поприветствовал скромный ненавязчивый голос Бассетта.
– Мистер Бакстер спрашивает… – Он тревожно умолк, а я задумался, о чем таком может спрашивать Дэмиан, что могло бы так меня оскорбить? Но ответ на мой вопрос оказался вполне безобидным. – …Не смогли бы вы, если возможно, в самое ближайшее время заехать повидаться с ним?
Я решил, что надо сразу признаться в отсутствии результатов, хотя понятно, главную находку я бы не скрывал.
– Боюсь, пока я мало что готов сообщить, – ответил я.
Но Бассетт, похоже, ничего иного и не ожидал.
– Мистер Бакстер знает, сэр. Он предположил, что вы бы уже связались с ним, если бы имели что рассказать. Но он желал бы встретиться с вами в любом случае.
Несмотря на всю сладкозвучность, в голосе Бассетта слышалась безапелляционная уверенность в моем согласии, поэтому внутри у меня зазвонил тревожный звоночек. Появилось неуютное чувство, что, согласившись выполнить просьбу Дэмиана, я попал под его власть. И я уже не делаю ему одолжение, а фактически продался ему. Мне, конечно, не платили денег, но, вопреки своему желанию, я принял оскорбительную кредитную карту, и это в каком-то смысле сделало меня наемным работником. Тут я нарушил собственное правило: если уж продаваться, то задорого. Поэтому никогда не следует соглашаться на благотворительную лекцию или краткую выездную встречу с публикой, если за них предусмотрен гонорар. По крайней мере, в Англии. Сумма неизменно крохотная, но организаторы, как только вложат вам в руку несколько монет, непременно считают, что завладели вашим телом и душой. Если вы вынуждены участвовать в подобных мероприятиях – а это иногда приходится, – то, пожалуйста, участвуйте бесплатно! По доброте души. Эти деньги ничего в вашей жизни не изменят, но зато не придется чувствовать себя купленным наемником, и у вас в руках останется в качестве неоспоримого преимущества ваша благородная щедрость. А еще лучше, пожертвуйте гонорар, который вы могли бы получить, на нужды их организации или еще какому-нибудь не менее достойному предприятию и заработайте в придачу нимб себе на голову. Но сейчас Дэмиан каким-то ловким финтом задурил мне мозги и сохранил за собой моральное превосходство. Я уже не делал доброе дело, а выполнял поручение. А это совсем другое.
Наконец план был утрясен. Меня ждала довольно тяжелая неделя, и мы решили, что я снова появлюсь в Суррее в следующее воскресенье после обеда. Я сел на поезд, на станции меня встретил все тот же шофер в безупречной униформе, но, когда мы прибыли на планету Дэмиана, я с удивлением увидел, что в парке происходит нечто вроде сельской ярмарки. Машины были припаркованы в поле, чуть дальше по дороге от дома, а прилавки и общая сутолока были отгорожены от верхней лужайки, чтобы праздник не мешал дому. Тем не менее происходящее плохо сочеталось с запечатлевшимся в моей душе образом мистера Бакстера, являя собой чересчур необычную для его представлений филантропию. Но когда я, выйдя из машины, задал вопрос, Бассетт прояснил ситуацию:
– Да. Проводится каждое лето в течение двух дней, сэр. Это в помощь местной католической церкви Святой Терезы. В Гилфорде.
– Мистер Бакстер – католик?
Такая мысль никогда не приходила мне в голову. Не потому, что я не люблю католиков. Просто странно было, что Дэмиан мог примкнуть к какой бы то ни было религии.
– Полагаю, да, сэр.
– И он это проводит каждый год?
– Да, сэр. С тех пор, как приехал сюда.
Я постарался скрыть ироничное удивление. Бассетт провел меня прямо в библиотеку. Войдя, я сразу понял, почему за мной послали. Дэмиан умирал. Умирал он, конечно, и до того, в мой предыдущий визит, с которого все началось, но можно умирать так, что смерть уже написана у человека на лице. На этот раз не сказать было, что у него смертельная болезнь. Скорее на первый взгляд он выглядел так, как будто уже умер.
Дэмиан вытянулся с закрытыми глазами на раскладном кресле. Если бы не едва заметное движение впалой груди, я заключил бы, что пришел слишком поздно. Видимо, потрясение было написано у меня на лице, потому что в этот момент он приоткрыл глаза и, увидев мое выражение, издал короткий хриплый смешок.
– Выше нос! – фыркнул он. – Мне не настолько плохо, как я выгляжу.
– Рад слышать, – ответил я. – Потому что выглядишь ты хуже некуда.
Это, конечно, его встряхнуло. Он позвонил в колокольчик, стоявший рядом с креслом, и, когда недремлющий Бассетт просунул голову в дверь, спросил,
