– Хммм? – хмыкнула она, желая, чтобы ей повторили вопрос, поскольку была не в состоянии вспомнить, о чем он спросил ее.
– Где Лилли? – настойчивее спросил он.
– Она здесь. – Она посмотрела на спящую девочку. Та громко сопела во сне.
– Джесс, оставайся там. Я скоро приеду домой. – Мэттью положил трубку и набрал номер такси, хватая портфель и пиджак.
Войдя в ванную комнату, Джессика закрыла заглушку и стала наполнять ванну.
Повесив телефонную трубку, я снова, как загипнотизированная, посмотрела на циферблат будильника. После того как я дала Лилли клубничный сироп, прошло минут десять, возможно, больше. Я смотрела, как поднимается и опускается ее животик, как все реже она моргает глазами, как приоткрылся ее вялый и слюнявый рот.
Положив голову на подушку рядом с ее головой, я прошептала: «Ты совершенна, Лилли Роуз. Слишком совершенна для этого жестокого мира, где все меняется так быстро, что тебе кажется, будто ты падаешь с высоты. Мне так жаль. Мне очень жаль, что я, а не другая женщина стала твоей мамой, той мамой, которая знает, что делать. Но я просто не знаю. Неважно, как сильно мне этого хочется, я не могу. И я не хочу, чтобы ты жила в этом мире. Мире, где ты не сможешь сохранить в безопасности тех, кого любишь. Ты будешь страдать из-за меня, я буду наказана, я знаю, но ты заслуживаешь лучшего. Спи и знай, что ты любима».
Я поняла, что плачу, целуя ее в лоб, а потом пошла в ванную. Я провела большим пальцем по зубчатому краю большого зеркала, почти не заметив, что порезала осколком палец, отчего на нем почти мгновенно выступила кровавая полоса. Закусив палец зубами и облизывая его кончиком языка, я ощутила привкус железа.
Опустив руку под кран, я убедилась, что вода не слишком горячая. Сидя на унитазе, я, как очарованная, пристально смотрела на бегущую воду. Подставив руку под струю, я смотрела, как клубничный след от моей сочащейся крови растворяется в воде. Вода становится розовой. Лилли любит все розовое.
Вскоре после того, как мы с Мэттью познакомились, он заставил меня принять ванну. По периметру комнаты горели свечи, и он принес мне чашку чая на маленьком подносе. Мне казалось, что это была самая прекрасная ванна, которую я когда-либо принимала. Вероятно, так оно и было.
Ванна почти наполнилась, но я не закрывала кран. Мне нравился оглушительный звук брызжущей воды. Непрерывный звук помогал заглушить голоса в моей голове.
Войдя в спальню и склонившись над кроватью, я осторожно подняла Лилли. Ее голова свесилась на мое плечо.
– Спи крепко, моя дорогая. – Я поцеловала ее в носик. Руки у нее болтались. Один носок упал на кровать, я подобрала его и запихнула в карман пижамы.
Войдя в ванную, я почувствовала, что мои носки промокли. Я поводила кончиком стопы по влажному полу, он был довольно приятным, теплым. Я подумала, что нужно, наверное, закрыть кран, но мне нравилось наблюдать, как вода, похожая на тонкий слой лавы, стекает, мерцая, как стекло, через край ванны. Держать на руках Лилли было тяжело.
Я прижала ее к груди и в последний раз поцеловала в голову.
– Тебя больше никогда не затянет трясина, Лилли. Я не хочу, чтобы это случилось с тобой.
Когда я подошла ближе к ванне, она как будто выкатилась у меня из рук, с шумом плюхнувшись в воду.
Я чувствовала себя такой усталой. Закрыв глаза, я наслаждалась звуком текущей воды и теплом у своих ног.
Отойдя на шаг, я опустилась на мокрый пол. Теперь мои ноги оказались в воде. Носки отяжелели. От этого мне стало немного смешно. Тяжелые носки? Вот смехота.
Прежде чем выйти из ванной, я оглянулась, всего один раз. Волосы Лилли, как тонкие, изящные нити бледной паутины, веером разошлись в воде.
В жизни я не видела ничего прекраснее.
И в то же время я совершила самую ужасную вещь, на которую способна женщина.
26
Глубоко дыша, я села на диван. Мое сознание почти прояснилось. Я не знаю, как долго я сидела там, но мне было очень спокойно. Впервые за долгое время я ощущала покой, и это было прекрасно.
Сделав глубокий вдох, я нащупала маленький бело-розовый носок в своем кармане. Носок был испачкан кровью, на самом деле крови вытекло много. Я знала, что порезалась, но, по правде говоря, не помнила, где и как.
Послышался звук открывающегося дверного замка. Я сидела прямо и улыбалась, стараясь выглядеть как нельзя лучше. Я размышляла о том, успею ли я найти свои духи и подушиться за ушами. Вероятно, нет. Я понимала, что должна постараться, но решила, что он просто должен принять меня такой, какая я есть.
– Что, черт пробери, происходит? – очень громко закричал он.
