– Потому что… – Джессика обдумывала, как бы лучше сформулировать свою мысль. – Потому что ты поверхностная и материалистичная, а он, вероятно, не такой. Но я, невзирая ни на что, несомненно, люблю тебя.
– Несомненно, – согласилась Полли. – И я знаю, что ты права. Я – именно такая. Но я думала об этом, и у меня есть план.
– О, отлично, здорово. – Джессика была заинтригована. – Что за план?
– Я собираюсь соврать.
– Это несложно. А что, если ложь раскроется? – рассмеялась Джессика.
– Ты можешь смеяться, но я все обдумала. Я просто буду соглашаться со всем, что он скажет, и походя немного освою его философию. Я даже купила себе эластичные трико и плакат с надписью «Любовь, Свет, Вселенная», который повесила на кухне.
– Что это значит? – спросила Джессика.
– Черт его знает, может быть, Топаз объяснит мне, – ухмыльнулась Полли.
– Думаю, ему для того, чтобы он поверил в твою духовность, потребуется несколько больше, чем плакат у тебя на кухне и эластичные трико. Он тоже вегетарианец? Как Мики?
– О, черт, не вспоминай о нем. Когда я слышу его имя, у меня начинается рвота! – содрогнулась Полли.
– Но разве ты не видишь, что ты снова наткнулась на Мики. Это повзрослевший Мики, но в мешковатых штанах! Ты говорила ему, что ты – жесткая вегетарианка?
– Мне пришлось! Он водил меня в вегетарианский ресторан на Кингс-роуд. Я целых три месяца ела чертовы ростки фасоли и пила сок брокколи! – Полли отрезала толстый кусок сыра и запихнула его в рот, словно желая стереть память о неприятном вкусе.
– И почему же ты рассталась с ним? – Джессика понимала, что подталкивает ее, как учительница начальной школы.
Полли вздохнула.
– Потому что он поймал меня…
– На чем он поймал тебя? – Джессика не могла угомониться, не выслушав все до конца.
Полли что-то недовольно пробурчала и закатила глаза.
– Он застал меня в три часа ночи в сушилке, когда я ела сэндвич с беконом! Не знаю, что его взбесило больше – свежеопаленные ломти свинины, которые я с жадностью поедала, или то, что я сбегала за белым хлебом и неорганическим кетчупом.
Джессика хлопнулась на столешницу и громко захохотала:
– Точно. Вот почему, подружка, ты не сможешь притворяться перед Сапфиром или как там его зовут.
– Топаз, – поправила ее Полли.
– Да. Он самый. – Джессика улыбнулась и погладила свои темно-каштановые волосы. – Вот что я скажу тебе. Ты, вероятно, думаешь, что у меня в животе растет маленький грязнуля, но у меня прекрасные волосы, даже гуще, чем прежде, и такие блестящие! – Она сняла ленту с волос, и они распустились, накрыв собой спинку стула.
– У тебя и так были чудесные волосы, отчасти поэтому я тебя ненавижу. Корал все еще советует тебе остричь их каждый раз, когда вы встречаетесь?
– О, Джесс, короткая стрижка смотрится намного красивее! – хором повторили они, а потом рухнули на стол.
Джессика встала.
– Сэндвич с беконом? – Она внезапно проголодалась.
– Да, с белым хлебом и кетчупом. А то мне придется съесть его в сушилке! – с улыбкой ответила Полли.
Два часа спустя Джессика, словно желая чихнуть, поднесла два пальца к носу.
– В комнате воняет, – прошептала она Полли, которая была занята тем, что мазалась кремом для искусственного загара и прикалывала к волосам накладные пряди. – Здесь пахнет как в старом спортивном зале.
– Не может быть, – повысила голос Полли. – Просто подбери сопли, Джесс. Это так важно для меня. – Она пристально посмотрела на нее.
– Подбери сопли? Я беременна, проклятье, я ехала сюда в общественном транспорте, надела на себя легинсы из лайкры, а теперь стою в комнате, где пахнет сыром и потом. Ты должна быть благодарнее!
– Я благодарна, но я просто пытаюсь справиться с ситуацией, а если ты будешь все время напоминать мне о застарелом запахе потных ног, меня стошнит. Я и так нервничаю. – Полли погладила себя по на зависть плоскому животу.
Джессика состроила подруге гримасу и оглядела комнату, в которой находились десять женщин и двое мужчин, казавшихся гибкими и проворными, они готовились к занятию. У всех были полотенца и бутылки с водой. Она пожалела о том, что у нее нет таких же реквизитов, которыми можно было бы занять руки.
Внезапно откуда-то сзади раздался громкий голос с крайне аристократическим акцентом:
– Доброе утро, леди, джентльмены, друзья и те, кого мы привели сюда.
