Всё та же я

– Я ничего… у вас не крала. – Кровь бросилась мне в лицо.

– Получается, Агнес лжет?

– Нет.

– Луиза, Агнес знает, что я дам ей все, чего бы она ни попросила. Откровенно говоря, если она за день потратит в десять раз больше названной суммы, то я и глазом не моргну. Поэтому у нее нет абсолютно никаких причин тайком снимать деньги в ближайшем банкомате. Итак, я в очередной раз спрашиваю вас, Луиза: куда делись деньги? – (Я запаниковала. И внезапно поймала взгляд Агнес. На ее лице была написана немая мольба.) – Луиза?

– Вероятно, я… Возможно, я их взяла.

– Вы, возможно, их взяли?

– На шопинг. Не для себя. Можете обыскать мою комнату. И проверить мой банковский счет.

– Вы истратили десять тысяч долларов на «шопинг»? И что же, интересно, вы покупали?

– Да так… по мелочам.

Мистер Гупник резко опустил голову, явно пытаясь обуздать гнев.

– Значит, по мелочам, – медленно повторил он. – Луиза, а вы отдаете себе отчет, что ваше пребывание в нашем доме – это вопрос доверия?

– Полностью отдаю, мистер Гупник. И отношусь к этому очень серьезно.

– У вас есть доступ практически ко всем внутренним механизмам этого дома. У вас есть ключи, кредитные карты, и вы до мельчайших подробностей знаете наш распорядок. И за это вы получаете достойное вознаграждение. Поскольку мы понимаем степень ответственности, которая ложится на ваши плечи, и рассчитываем, что вы оправдаете наше доверие.

– Мистер Гупник, мне нравится моя работа. И я никогда не стала бы… – Я умоляюще посмотрела на Агнес, но она продолжала понуро сидеть, вонзив ноготь в подушечку большого пальца.

– Вы действительно не можете объяснить, что случилось с деньгами?

– Я… я их не крала.

Он окинул меня долгим взглядом, словно чего-то ждал. Но не дождался. Его лицо окаменело.

– Вы меня сильно разочаровали, Луиза. Я знаю, Агнес вас нежно любит и вы ей очень нужны. Но я не могу держать в своем доме человека, которому не доверяю.

– Леонард… – не выдержала Агнес.

Мистер Гупник остановил ее взмахом руки:

– Нет, дорогая. Мы это уже проходили. Прошу прощения, Луиза, но я немедленно разрываю наше трудовое соглашение.

– Что-что?

– У вас будет час на то, чтобы освободить комнату. Вы оставите Майклу контактный адрес, Майкл будет на связи, чтобы вернуть все, что вам причитается. И, пользуясь возможностью, хочу напомнить вам насчет пункта о неразглашении, содержащегося в вашем контракте. Детали этого разговора не должны выйти из стен этой комнаты. Надеюсь, вы поймете, что это для вашего же блага.

Агнес побледнела как полотно:

– Нет, Леонард. Ты этого не сделаешь.

– Все, вопрос закрыт. Мне пора на работу. Луиза, время пошло.

Он встал из-за стола, ожидая, когда я уйду.

Я вышла из кабинета на дрожащих ногах. Майкл уже ждал под дверью. И он был здесь явно не для того, чтобы узнать, все ли со мной в порядке, а для того, чтобы препроводить меня в мою комнату. Похоже, начиная с этого момента я полностью лишилась доверия.

Я молча шла по коридору, не обращая внимания на ошеломленное лицо Иларии и разговор на повышенных тонах, доносящийся с хозяйской половины квартиры. А вот Натана нигде не было видно. Майкл застыл в дверях, и я, вытащив из-под кровати чемодан, начала лихорадочно открывать ящики и кое-как упаковывать вещи, так как время уже работало против меня. В голове звенело – шок и ярость мешали сосредоточиться, чтобы ничего не забыть. Я оставляла белье в помещении для стирки? Где мои тренировочные? И вот наконец, двадцать минут спустя, я была готова. Все мои пожитки сложены в чемодан, вещевой мешок и большую клетчатую хозяйственную сумку.

– Давай помогу. – Увидев, что я, нагруженная как верблюд, пытаюсь вытащить багаж из своей бывшей комнаты, Майкл взял у меня чемодан на колесиках. Что скорее было не жестом доброты, а проявлением деловых навыков. – Айпад? Рабочий телефон? Кредитка?

Получив от меня перечисленные вещи плюс ключи от дома, Майкл рассовал все по карманам.

Я шла по коридору, не в силах поверить, что это не страшный сон. Илария стояла в дверях кухни, сложив пухлые руки на перетянутом передником животе. Я отвернулась в ожидании потока брани на испанском или презрительного взгляда, специально приберегаемого для гнусных воровок. Но она просто шагнула ко мне, коснувшись моей руки. Майкл сделал вид, будто не заметил этого молчаливого проявления моральной поддержки. И вот мы уже оказались у входной двери.