Всё та же я

– Прощай, Луиза, – отдав мне чемодан, произнес Майкл с каменным лицом. – Удачи тебе.

Я сделала шаг вперед. Тяжелая дверь красного дерева захлопнулась за моей спиной.

Я два часа просидела в закусочной. Я была в шоке. Я не могла плакать. Не могла злиться. Меня будто парализовало. Поначалу я надеялась, что Агнес как-нибудь все уладит. Найдет способ объяснить мужу, что он глубоко заблуждается. Ведь, как ни крути, мы были подругами. Поэтому я просто сидела и ждала, что с минуты на минуту здесь появится Майкл и, немного смущаясь, оттащит мои вещи обратно в «Лавери». Я то и дело поглядывала на экран мобильника и ждала сообщения: Луиза, произошло ужасное недоразумение. Но, увы, так и не дождалась.

Оставив наконец пустые надежды, я решила, что самое простое – это вернуться в Соединенное Королевство. Но мое возращение определенно внесет хаос в жизнь Трины, поскольку тогда им с Томом придется покинуть мою квартиру. К родителям я тоже не могла вернуться – и не только потому, что возвращение в Стортфолд было для меня словно нож в сердце. Уж лучше умереть, чем вернуться туда, потерпев двойное фиаско: в первый раз, упав в пьяном виде с крыши собственного дома, а во второй – потеряв любимую работу.

Ну и конечно, о том, чтобы пожить у Сэма, не могло быть и речи. Я грела руки о кружку с кофе, сокрушаясь, что сама отрезала себе все пути к отступлению. Можно было, конечно, попросить Джоша приютить меня. Но как-то неудобно обращаться с подобной просьбой к человеку, с которым у нас даже не было настоящего первого свидания.

А вдруг я не найду себе жилья, и что тогда мне делать? Я оказалась безработной и не знала, аннулировал ли мистер Гупник мое разрешение на работу, которое, по идее, действовало лишь до тех пор, пока был в силе мой контракт.

И что хуже того, меня неотступно преследовало воспоминание о том, как он на меня смотрел. Когда я не смогла найти нужного ответа, на его лице появилось выражение разочарования и легкого презрения. А ведь его молчаливое одобрение стало одним из маленьких плюсов моей жизни в Нью-Йорке. Мне было лестно, что такой великий человек высоко ценил меня как работника: это давало уверенность в себе, позволяя чувствовать себя настоящим профессионалом, совсем как в мою бытность с Уиллом. Я хотела объясниться с мистером Гупником, вернуть его расположение, но как?! Перед моим мысленным взором стояло лицо Агнес – умоляющее, с круглыми от ужаса глазами. Она непременно позвонит мне, разве нет? Но тогда почему она так и не позвонила?

– Дорогуша, налить еще? – С кофейником в руках ко мне подошла немолодая рыжеволосая официантка. Она покосилась на мои пожитки. Ей явно было не привыкать видеть одиноких девушек с чемоданом. – Только что приехала, да?

– Не совсем. – Я попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась дурацкая гримаса.

Она налила мне кофе и, понизив голос, сказала:

– Если тебе негде остановиться, то у моей двоюродной сестры есть хостел в Бенсонхерсте. У меня за кассой лежат ее визитки. Там, конечно, не слишком шикарно, но зато дешево и сердито. Лучше позвонить раньше, чем позже. Понимаешь, о чем я? Свободных мест там не слишком много. – И, похлопав меня по плечу, она поспешила к очередному клиенту.

Неожиданное проявление доброты растрогало до глубины души. Ведь впервые за все это время я чувствовала себя раздавленной, потерянной и одинокой в городе, где мне были не рады. Я не знала, что теперь делать: мосты, соединяющие мои два континента, заволокло черными клубами дыма. Я попыталась представить, как буду объяснять родителям произошедшее, но в очередной раз уперлась в толстую стену, воздвигнутую тайной Агнес. Ведь если рассказать все хотя бы одному человеку, правда рано или поздно откроется. Родителей наверняка разозлит эта история, и я вряд ли смогу помешать папе позвонить мистеру Гупнику, чтобы открыть ему глаза на эту сучку Агнес. А что, если Агнес станет все отрицать? Я вспомнила слова Натана о том, что мы для них лишь обслуживающий персонал, но отнюдь не друзья. Что, если Агнес солгала и обвинила меня в краже денег? Тогда я точно пропала.

Впервые за все время пребывания в Нью-Йорке я горько пожалела о том, что приехала. На мне по-прежнему была вчерашняя одежда – мятая и несвежая, отчего на душе стало еще паршивее. Я тихонько всхлипнула и, уставившись на кружку, вытерла нос бумажной салфеткой. А за окном Манхэттен продолжал жить своей обычной кипучей жизнью, не обращая внимания на выброшенный на обочину мусор. Уилл, что мне теперь делать? Ком в горле становился все больше.

И словно в ответ на мой немой вопрос, загудел телефон. Сообщение от Натана:

Какого черта у тебя происходит? Позвони мне, Кларк.

И несмотря на свое безвыходное положение, я улыбнулась.

Натан сказал, что черта с два я остановлюсь в чертовом хостеле у черта на рогах, с насильниками, наркоторговцами и еще черт знает с кем! Поэтому я должна была дождаться половины восьмого вечера, когда чертовы Гупники отбудут на чертов обед, а затем встретиться с Натаном у служебного входа, чтобы решить, что, черт возьми, делать дальше. Что ж, в своих трех сообщениях Натан явно переборщил с бранными словами.

Когда мы встретились, Натан дал волю гневу, что, в принципе, было не слишком характерно для него.