Однако место было. По ночам, когда все спали в редких перерывах между воздушными налетами, Бригитта подходила к стене за диваном в гостиной. В лицо ей смотрел портрет фюрера, паркет холодил босые ступни. Она проводила рукой по стене — нет, это не сон, та отодвигалась. Буквально на пару сантиметров, но отодвигалась, будто отступая от ее легкого прикосновения. Бригитта слышала шум, ставший уже привычным, словно кто-то двигает давно забытые тяжелые вещи на чердаке. Неужели стена двигается от ее прикосновения? Фамильный буфет Хайлманнов, радиоприемник и кресла отбрасывали на нее свою тень. Комната теперь стала гораздо больше, это очевидно. Бригитта стояла не дыша. Что делать? Разбудить Готлиба? Доложить утром герру Шнеку, коменданту?.. Тут она услышала, как за стеной, у Левенталей, тоже кто-то проводит рукой по стене, чтобы убедиться в ее надежности и устойчивости. Там же, где только что прошла ее рука, только с другой стороны. Бригитта представила безмолвного двойника — дыру, оставшуюся от вырезанного силуэта. Заговорить? Спросить, кто там, за стеной? Назвать себя?
Портрет фюрера немного накренился, она быстро поправила его. И приникла ухом к стене, но там царила тишина.
Следующим вечером она спросила Готлиба, не кажется ли ему, что гостиная изменилась.
— Нет, все по-прежнему, — ответил он, оглядевшись.
— Ты не замечаешь ничего странного?
— Странного?
— Неужели ты не видишь? Она стала больше. Гораздо больше!
— Бригитта, наша гостиная всегда была такой. У тебя шалят нервы из-за бессонных ночей. Как она может вырасти?
Действительно, как? Это невозможно. Так она и сказала Зиглинде, так она и сказала фрау Левенталь, так ей сейчас и сказал Готлиб. Так она и будет говорить всем впредь. Да, она понимала, что если их квартира растет, то чья-то уменьшается. Да, она понимала, что покупает самовар, который раньше принадлежал кому-то другому. Такова жизнь. Она же не сама двигает стену, и она не стала бы покупать самовар, если бы его не выставили на продажу. И кто-нибудь еще наверняка сообщит о двигающихся стенах, ведь не только же в их квартире такое происходит. Вероятно, это как-то связано с движением почвы, с уровнем подземных вод, а может, здесь раньше было болото. Конечно, кто-нибудь сообщит. Увеличение жилплощади — это замечательно, это удобно и повышает статус, однако нарушается устойчивость здания. Так что кто-нибудь наверняка поднимет вопрос и известит соответствующие инстанции, а пока остается ждать. Она сделала, что могла.
В следующий раз, когда герр Шнек пришел к ним на площадку, чтобы проверить наличие ведер с водой и песком, Бригитта решилась спросить его о соседской квартире — оттуда уже давно не доносилось ни звука.
— Извините, — сказала она, — эта дверь… Куда она ведет?
Комендант проследил за ее пальцем.
— Эта? За ней просто чулан, фрау Хайлманн. Для веников, швабр и прочего хозяйственного инвентаря. Она никуда не ведет.
Театр марионеток
