больничного, будто с сердцем что-то. Знает она, какое это сердце — меньше надо к бутылке прикладываться., правда, Варвара Дмитриевна, ведущий конструктор, намекнула ей, Галине Алексеевне, что надо быть поосторожнее с разоблачениями. Сокращения, и все такое. А она, Галина Алексеевна, ничего не боится. Правда дороже!
Вот ее муж, бывший правда, очень мало выпивал, она не позволяла! Ведь от женщины все зависит… только перед разводом… Галина Алексеевна остановилась на минуту, чтобы перевести дух и набраться сил для продолжения увлекательного рассказа. В это время я, чувствуя, что больше не выдержу, извинилась, сказав, что уже приехала. Электричка как раз подошла к станции… я перешла в другой вагон, так как ехать мне было еще три остановки.
В соседнем вагоне царило веселье. Ты, наверно, уже догадалась… там наш баянист пел про «две большие птицы». Скрываться мне было некуда, я достала десятку и протянула музыканту…
Ты знаешь, когда я шла от станции к дому, ощутила в полной мере прелесть деревенской тишины. Ты меня не поймешь — у вас там все время тишина… все-таки дача — это здорово. Голова моя все равно не сразу прошла…
Вот, Верочка, рассказала тебе о путешествии. А то ты пешочком на работу и с работы по своей липовой аллее ходишь, никакого гомона и песен. Так и жизнь пройдет! Шутка.
Как там тетя Валя? Передавай привет. Серега спрашивает — есть ли яблоки в этом году? А то осенью нагрянем!
Целую тебя. Пиши.
Твоя Катя.
Р. S. Да, тот клей пришлось выкинуть — ничегошеньки не клеил, меня даже Серега отругал, мол, обмануть меня — пара пустяков.
А пакеты я на память оставила. О путешествии.
Пока!
Корсет
Корсет жал немилосердно.
Наташа наморщила свой носик и поглядела на сидящих неподалеку княгинь Востровских. Неужели им тоже так неудобно? По виду не скажешь — смеются. Хотя неизвестно, что друг другу шепчут, когда веерами прикрываются.
Было душно, как перед грозой. Нестройные звуки настраиваемых музыкантами инструментов диссонансом врывались в ровный гул голосов прибывших на бал. «Не буду больше никогда оладьи их есть, пусть не уговаривают», — сердито подумала Наташа.
Зазвучала музыка. Прямо к Наташе направлялся высокий мужчина в военном мундире. «Хорош, не то, что наши…» Она не успела додумать, чем же гораздо лучше этот кавалер, чем «наши», как уже неслась в вальсе, шелестя юбкой по сверкающему паркету.
Почему-то она знала, что танцует с князем, что князь недолго с ней будет и вообще скоро умрет, и потому смотрела на него с жалостью и как бы со стороны. Князь, напротив, был очень весел и рассказывал Наташе, что ему скоро на фронт, там командовать некому, а французы, в общем-то, премилые люди, но приспичило им с Россией воевать. Наташе хотелось крикнуть князю: «Не надо к французам ехать! Вы там погибнете», но она только молча улыбалась.
Вальс кончился. К ним подошел приятель князя, Петр. Он был довольно смешной наружности, в очках, с немного рассеянным взглядом. Князь представил Наташу как свою будущую жену!
Но она не хотела за него замуж, ведь он скоро погибнет, и она останется вдовой. Плакать и носить черные платья! Такая перспектива совсем не устраивала Наташу, и она, помимо своей воли, стала улыбаться его другу, отчего князь нахмурился и отошел от нее…
Грянула мазурка, и Наташа кружилась по залу уже с новым партнером. Пышные платья чудесных расцветок мелькали со всех сторон, как бы вовлекая Наташу в изумительную, неповторимую радугу, которая пела веселой мелодией! Она забыла про корсет и была очень мила, — как ей казалось. Подумалось: «Ведь не училась никогда танцевать, а так ловко у нее получается». Потому что слух хороший, — еще в школе говорили.
Кружиться с Петром было здорово, но вот совсем он Наташе не нравился как мужчина.
Она поймала на себе взгляд усатого красавца. Он был одет в какой-то яркий мундир с нашивками. Голубые глаза сияли и притягивали. Вот кто ей нужен…
Сладкая истома разлилась по телу Наташи. Ах, как чудесно целуется этот молодец!..
Они одни… здесь совсем темно, пахнет сеном. Руки, смелые и горячие, ласкают Наташу и, наконец-то расстегивают ее корсет… блаженство…
«Наташка, вставай, хватит спать!»
«Кто это кричит?.. И где гусар?»
