Слышь, Мак, давай я расскажу тебе, что случилось вчера вечером. Спорим, ты мне не поверишь? Решишь, что у меня крыша поехала. Но я тебе отвечаю, Мак, я все это собственными глазами видел.
Пошел я, значит, прогуляться с Дот. Помнишь ту телку, что живет рядом с Проспект-парком? Ага, я ж говорю, ты ее должен помнить.
Ну вот, собрались мы в «Парамаунт», на Фрэнки Лэйна[11]. Типа субботний вечер, ты понял? Можно отжечь по полной. Посмотреть шоу, поужинать, проводить телку домой, ну и все такое.
Короче, из метро мы вышли примерно в полвосьмого. Сорок вторая улица, Таймс-сквер. Ты же знаешь это место. Где магазинов понастроили и продают яблоки в карамели и всякую другую ерунду. Во-во, точно.
Ну вот, выходим мы на улицу, ты понял? Там все как обычно. Ну, знаешь, всякие там театры, яркая реклама, полно народу вокруг. Я беру Дот за руку, и мы чешем на Бродвей.
Тут я вижу на другой стороне улицы каких-то парней. Думаю, не иначе как пьяная драка. Ну ты понял. И я такой говорю Дот: пошли посмотрим, на что они там пялятся.
А она, ты прикинь, мне вдруг говорит: да ну, пойдем скорее, нужно занять хорошие места. А я такой ей говорю: чего? Не хватало еще, чтобы какая-то телка мной командовала. Пошли, говорю. Короче, я хватаю ее за руку и мы переходим на ту сторону, хоть она и упиралась.
А там, ты понял, уже толпа собралась. Куча народа, и мне из-за них не видно, что случилось. Ну и я такой хлопаю по плечу парня, что передо мной стоит, и спрашиваю: чего у вас тут? А он сам ничего не знает. Пожал плечами, и все. Я спрашиваю: кто-то перепил? А он говорит, не знает. Вроде бы какой-то голый парень, совсем без одежды. Ага, прямо так и сказал. Слово в слово.
И тут, слышь, Дот мне говорит: пойдем отсюда, а? А я на нее как посмотрю. Ну ты понял. Заткнись, говорю. Если окажется, что это голый парень, ты первая, говорю, захочешь остаться и посмотреть. А она такая вся сразу разобиделась, прикинь. Ну, знаешь, телки, они все такие. Это точно.
Короче, обходим мы вокруг, и я проталкиваюсь поближе, чтобы посмотреть. А все такие вдруг притихли. Ну, значит, как всегда бывает, когда все смотрят на что-то интересное. Помнишь, как мы стояли и молчали, когда старика Райли переехала фура? Ага, точно. Вот и они так же.
А я, короче, продолжаю пропихиваться вперед. И Дот за мной следом. Она ж понимает, что? для нее лучше. Не хочет меня отпускать, с моими-то бабками. Спорим на твою… Чего? Да ладно тебе, ладно. Так я рассказываю дальше, да? Не стоит из-за них лезть в бутылку.
Ну так вот, мы пробиваемся почти в первый ряд и видим, в чем там дело.
Это был парень, ага. И кое-что из одежды на нем было. А ты, чувак, и правда думал, что я скажу, он гулял с голой задницей по Таймс-сквер? А-ха-ха, ну, чувак, ты даешь!
Короче, на этом парне было что-то типа плавок, понимаешь? Только меховые. Типа как у Тарзана. Только он не был похож на Тарзана. Он был похож на тех обезьян, с которыми Тарзан дрался. Огроменные мышцы. Жесть, у него было больше мускулов, чем у качков и штангистов. У него везде были мышцы. Он был в мышцах весь с ног до головы!
А еще он был весь волосатый. Как обезьяна. Помнишь, как холодно было вчера вечером? Так вот, этот парень явно не мерз – вот какой он был волосатый.
Напуганный? Черт возьми, конечно да. До смерти напуганный. Он прижался спиной к витрине. Ну, знаешь, тот магазин, где торгуют драгоценностями по девяносто девять центов? Ага, возле того театра.
А в магазине стоит парень и смотрит на этого парня. На эту обезьяну, на чувака в костюме Тарзана. Ага.
А еще у этого парня в руке была дубина. Здоровенная такая. Как бейсбольная бита, только намного длинней. И вся в сучках, ага. Такие носили пещерные люди. Да… Чего? Погоди немного, а? Сейчас доберусь и до этого. Ты ж еще ничего не слышал. Это вообще ржака.
Короче, мы смотрим на этого чувака, понимаешь? И вдруг Дот типа пятится назад. Что за дела, говорю я, тебе не нравится, что он не совсем голый? А она такая ничего не отвечает, только бледнеет как простыня. Ну, баба, короче, ты понял.
А я, значит, поворачиваюсь к старому пню рядом со мной и спрашиваю: кто он такой, этот парень? Тот ничего не знает.
«Откуда он взялся?» – спрашиваю. Тот только головой качает.
И сам какой-то пришибленный, этот старый пень. Уставился на парня с дубиной, сложил руки и то ли молился, то ли еще чего. Прикинь! Ага, таких чудил везде полно. Особенно на Таймс-сквер. Ха-ха! Это ты в точку, Мак. Скажешь, нет?
Черт, на чем я остановился? Чего? Ах да.
Короче, я задаю этому тупорылому еще один вопрос. Я его спрашиваю, давно ли он здесь торчит. А он оборачивается и смотрит на меня так, как будто сейчас на меня набросится. Прикинь, Мак, так все и было.
А потом он вдруг говорит: совсем недавно. И снова смотрит на этого придурка с дубиной. А под мышкой у него книга. Что значит – у кого? У старого пня, конечно. И он все смотрит и смотрит на этого парня с дубиной.
Тут Дот такая тянет меня за рукав. Давай, говорит, уйдем отсюда. А я вырываюсь и говорю ей: «Отстань, женщина. Я хочу посмотреть, что дальше будет». И снова в первый ряд пробираюсь.
А этот волосатый парень показывает всем зубы, прикинь. Ага, как зверь. Тут телки начинают тянуть своих ухажеров. Идем отсюда, идем, говорят они.
