Все сорок отверстий прямоугольного столика-подсвечника – Кануна, были заполнены свечками Нафани. Он недовольно оглянулся в поисках нового Подсвечника и ощутил жалостливый взгляд бабушки Варвары. И услышал её печальный голос:
— И-их, милок, сколько покойников у тебя в роду!..
— Какие, на хрен, покойники!? Я живым ставлю! – грозно занервничал мафиоза, сжимая и разжимая последнюю непоставленную свечку. — Слышь, курица, ты тоже нарываешься, как грёбаный Амбарыч!? Или издеваешься ради собственных тараканов!?
— Так, милок… На столике свечи ставят за упокой. А за здравие ставят в другие Подсвечники — круглые… Вон они, и вот… — Варвара наглядно простерла рукою.
Нафаня мельком оглядел наглядность и излил недоумённое беспокойство:
— Ни хрена не пойму! В церквах разные места для свечей? Живым отдельно, жмурикам отдельно? Да!?
Бабушка согласно повела ошалелой головой.
— И что теперь будет!?
— Не знаю, милок… Всё, что угодно!
Мафиоза и старушка начали, было, соревноваться в том, кто больше растерян. Однако Нафаня вспомнил, что он – человек действия и прибыл сюда по ответственному делу! Бандюг три раза плюнул через плечо, последнюю свечку воткнул в круглый Подсвечник и подгрёб к клиросу. Там он взялся за нижние края «рисунка Михал Михалыча», с намерением его со стены снять, и из храма унести.
Варвара посмотрела на городской телефон, но брать трубку поостереглась. Тогда бабушка взяла семисвечник и подкралась к мафиозе сзади… Цели сих действий остались неясны, так как случилось Чудо. Нарисованная правая рука лика Спасителя сжалась в кулачище, размером с лицо Нафани. Сия трёхмерная кувалда вылетела из иконы, и сочно ударила Нафаню в область левого глаза!.. Потом Спаситель улыбнулся и Чудо закончилось.
У Варвары отвисла челюсть до пупа, а семисвечник от зависти согнулся и выпал из обессилевших пальцев бабушки.
Нафаня мученически упал на церковный ковёр. И замер там.
Варвара не зная, что же делать, стала метаться на месте – возле тела бандюгана.
Заявились Амбарыч и Марковна, и с опаской начали наблюдать за метаниями бабушки.
В храме плавала странная тишина. Она наступает всегда, когда случается Чудо… И её лучше не нарушать, по крайней мере, до прихода священника, лучше из настоящих.
Отец Серафим был (и есть) настоящий служитель! И в этом смысле тишине повезло.
Батюшка проявился из алтаря и вперил суровый взгляд в Амбарыча. Марковну сотрясало любопытство, но в стенах храма курица себя сдерживала. Варвара прекратила метания и находилась в пассивном ахуе.
Таким образом, четверо возвышались кружком над телом Нафани, валяющемся на полу.
— Опять ты, Амбарыч, вогнал в чужую плоть Святого Духа, с помощью физической силы!? – пожурил батюшка.
— Отец Серафим, я не при чём! Да, этот мужик в албанском пиджаке — богохульник, и я хотел ему навалять! Но…
— Ты в каждом видишь богохульника! – сурово перебил батюшка. — Тебе нужно было жить во времена инквизиции! Христос учит – люби ближнего. А ты, кобелий отпрыск!?
Амбарыч широко перекрестился на геройскую икону:
— Истинный крест! Отец Серафим, я не трогал сего мужика! А его отправила на пол бабушка Варвара!
Естество Марковны аж пищало от удовольствия.
— У-у… у-у… — яростно промычала Варвара и тыкнула правдивым пальцем в Спасительный лик.
Батюшка внимательно осмотрел старинную доску. Он больше почувствовал невысказанную реплику, чем понял:
— Мужика в албанском пиджаке ударила икона?
— У-у… Так и есть, отец Серафим! – Варвара осенила себя восторженным крестом.
— Да ладно! – взалкала Марковна. — Боженька сам постоял за себя!
— Так-то, отец Серафим. Я всегда говорил, что добро должно быть с кулаками. Вы меня разубеждали. Вот вам доказательство! – умиротворенно вымолвил Амбарыч. — Господь сам врезал нечестивцу!
— Чушь! – авторитетно возразил батюшка. — Я знаю, что есть иконы Чудотворные. Есть Мироточащие. Но про Дерущиеся иконы не слышал. И их не может быть просто потому, что не может быть! – Серафим сунул прихожанам на предмет целования свой медный крест. Когда поцелуи отзвучали, то он продолжил. — Я уверен, что бабушку Варвару обуяли бесы. Вчера утром был первый знак, — телефон превратился в Солнечного Кота, что говорил по- русски!
— Ей-богу! – зачастила крестами Варвара. Крестя себя и всё, что и кто вокруг.
Батюшка достал из кармана штанов, под рясой, сотовый телефон:
— Поскольку Амбарыч не лжёт, потому что ложь есть грех, то… Я предполагаю, что у мужика в албанском пиджаке случился обморок. Иногда такое
