Панель с кодовым замком негромко пискнула под моими пальцами, открывая дверь в лабораторию доктора Осьминога. Хорошо иметь высший уровень доступа — любые двери ОзКорп открываются, при условии, конечно, что не выставлена блокировка (что частенько случается во время опасных экспериментов — ученые просто блокируют дверь изнутри, и попасть туда можно только при включении тревоги).
Я вздохнул тяжело, судорожно, преодолевая мимолетный страх перед очередной «страшилкой» из комиксов. Ведь очевидно, что Октавиус этого мира — другой. У него другие правила, другие ценности. Скорее всего, щупалец-то, соединенных с его телом — и тех нет. Тем не менее подсознательно ожидаешь увидеть перед собой врага. Умного, расчетливого врага, который вполне может стоять за «неожиданными» результатами проекта «Гоблин».
В это самое мгновение у меня зазвонил телефон. И если я и рассчитывал застать Октавиуса врасплох своим неожиданным появлением, то теперь эту надежду можно похоронить.
— Кто там? — в голосе, донесшемся из глубины лаборатории ощущался вполне заметный акцент. Забавно, учитывая, что Октавиус, судя по досье, никогда за пределы США не выезжал.
Телефон продолжал звенеть, наполняя лабораторию мелодией группы Rammstein.
— Здравствуйте, Док, — произнес я, обращаясь к Отто, что появился из-за массивных стеллажей. — Вы позволите, я отвечу?
Октавиус моргнул. Потом моргнул еще раз, и только потом неуверенно кивнул.
Я снял трубку:
— Да, Денни.
— Я нашел его, мистер Озборн, — голос детектива, когда-то даже пострадавшего в результате моих действий, отдавал удовлетворением от хорошо сделанной работы. — Мы в аэропорту Нью-Йорка. Привести его в ОзКорп?
— Да, — за это время я уже не единожды обращался к Кольту, и у нас сложились вполне доверительные отношения. — Вези.
— Учитывая пробки, добираться будем часа два, — выдохнули на том конце провода.
— Вертолет за вами послать не могу, — поморщился я.
— Ничего, мистер Озборн, — Кольт издал нечто похожее на смешок. — Обойдемся.
— Жду.
Я повесил трубку, убрал модную «раскладушку» в карман. Склонил голову набок, и, наконец, обратил свое внимание на Октавиуса.
Мужик был действительно внушительный. Не то, чтобы толстый, но уж точно достаточно упитанный и крупный. Массивные щеки, острый нос и большой лоб лишь добавляли ощущения некой грузности его образу. Правда, это ощущение совсем не сочеталось с очень цепким взглядом карих глаз, оценивающе разглядывающим мою скромную персону. Да, и щупалец на нем заметно не было.
— Итак, с кем имею честь? — чуть склонил голову набок, повторив мой жест, Осьминог. Правда, склонил он ее в другую сторону.
— Очень приятно, доктор, — я протянул ладонь для рукопожатия. — Гарри Озборн.
— А… — Легкая неприязнь, что ощущалась в моем собеседнике мгновенно сошла, словно смытая мощной струей воды, и Отто, торопливо сделав шаг вперед, горячо пожал мою руку. — Очень приятно, мистер Озборн. Мы раньше не встречались, но Норм… э-э-э… ваш отец очень много рассказывал о вас. Могу с определенной долей уверенности сказать, что он гордится вами. И, судя по последним новостям — вполне заслуженно.
— Спасибо, — доброе слово, как говорится, и кошке приятно. — Как раз об отце я и хотел бы с вами пообщаться.
Я легонько сжал его руку, не позволяя выдернуть ее из захвата моих пальцев. Отто недоуменно посмотрел на свою ладонь, поморщился от боли, попытался освободиться, но это было не так-то просто.
— И что же вы хотите узнать? — спросил Осьминог, наконец, когда понял, что легко выдернуть ладонь ему не удастся.
— Я знаю, что это вы предоставили моему отцу клетки для адаптации первого поколения вируса Гоблин, — сразу решил брать быка за рога я.
— Я… — зрачок Октавиуса забегал, что означало, что он пытается что-то придумать.
Плохая идея. Мои пальцы сжались чуть сильнее, и ученый вскрикнул от боли.
— Не пытайтесь юлить, доктор Октавиус, — почти прорычал я, глядя на него свирепым взглядом. — Откуда у вас эти клетки?
— Коннорс! — Отто почти кричал. — Это эксперимент Коннорса!
Значит, я был прав. Мои пальцы разжались, и Осьминог тут же стал баюкать свою руку, с ненавистью глядя в мою сторону.
— Какое вы имеете отношение к экспериментам доктора Коннорса? — придав голосу немного суровости, продолжил я допрос.
