Не удивлюсь, если под теми самыми «знающими людьми» Ширла подразумевала себя и бабушку. От этой парочки можно ожидать чего угодно, в том числе – умело пущенного слушка для несосватанных девиц, чтобы обзавестись новой клиентурой и повысить и так немаленькую выручку. Ну не верю я, что принц Глошад с бухты-барахты станет искать себе невесту.
Старшего наследника я помнила смутно. Это был тот еще зануда, отдающий книгам и чтению больше предпочтения, нежели проказам и играм в саду. Сестры, почему-то считавшие его симпатичным, делали пару попыток вовлечь его в наши общие развлечения, но оба раза потерпели поражение.
«Нужно быть книгой, чтобы заинтересовать этого зануду», – крикнула я тогда, чем еще больше отвратила старшего наследника от нашей компании.
Помню, меня даже родители после этого поругали, сообщив, что принц Глошад очень расстроен моими словами. А я, между прочим, ничего такого и не сказала. К тому же на правду порядочные люди не обижаются!
Слопав третий эклер, я поговорила с Ширлой на тему изменений, случившихся в нашей некогда зачуханной школе общего профиля имени всеми давно позабытого дворфа, о новых преподавателях и, конечно же, ректоре. Мы вскользь упомянули Джерома, более активно прошлись по фигуре Маккалича и вновь вернулись к теме банкета.
– Вот было бы здорово там оказаться. Правда, Ноэми? – с ноткой зависти вздохнула девушка.
Я-то как раз считала иначе, поскольку банкет в честь дня рождения принца Глошада должен был стать нашим экзаменом, к подготовке которого мы еще даже не приступали. Вот только теперь на шпоры и лояльность экзаменационной комиссии рассчитывать не приходилось.
– Только представь, – тем временем предавалась неосуществимым мечтам молодая ассистентка, – торжественная часть закончена, и сотни превосходно одетых женщин курсируют по залу в надежде покорить принца Глошада. Он пресыщен вниманием толпы, одинок и непонят высшим светом… И вдруг в мельканье множества лиц, в шелесте сотен одежд, в сиянии тысяч зажженных свечей его взгляд находит тебя… Один краткий миг – и мир меркнет в его глазах. Он сражен стрелой любви в самое сердце. Очарован красотой скромной незнакомки…
Я закатила глаза и фыркнула.
– Сказки все это, Ширла, – наставительно произнесла я. – В жизни так не бывает.
– М-да? – Судя по виду, эти слова ее задели. – И как же происходит в жизни, знаток любви?
– А в жизни надо очень-очень сильно захотеть и поднатужиться, чтобы полюбить кого-то…
– Сказала та, которой снесло крышу при одном только взгляде на своего кота, – с сарказмом закончила ассистентка бабушки, не забыв смягчить фразу вежливой улыбкой.
При воспоминании о Джеде стало грустно. При мысли, что теперь, отвечая на вопрос «Ты изменяла мне?», придется виновато опустить глаза, захотелось провалиться сквозь землю.
Почувствовав изменения в моем настроении, Ширла спохватилась, наклонилась и осторожно сжала мою руку.
– Извини, не хотела задеть. Просто к слову пришлось…
Кивнув, я решила, что плохое настроение нужно срочно заесть, и взяла с тарелки еще один эклер.
– Вкусно, – призналась и тут же уточнила: – Ты где такую умопомрачительно-вкусную выпечку нашла?
– Кондитерская в конце улицы, – с охотой поменяла тему Ширла. – Там появился новый повар, и он просто кулинарный бог! Ты бы видела их витрины с тортами – это шедевры! Но вкуснее всего, конечно же, пирожные, печенье и вафли. М-м-м… вафли советую особенно! На днях я заходила к ним…
Продолжая с интересом слушать девушку, я уловила тихий щелчок в глубине салона, а затем краем уха услышала чужой разговор:
– Нет, Катрин, – категорично и немного раздраженно ответила бабушка. – Я говорила тебе это сотню раз и готова повторить снова.
– А я продолжаю настаивать, как и сотню твоих отказов назад, – отозвался низкий, бархатистый женский голос. – Твои знания в магии крови уникальны. Принципы работы ставят в тупик даже архимагов, но ты продолжаешь хранить все в тайне.
– Нет, и больше не проси, – категорично ответила бабушка.
– Поражаюсь твоему упрямству, – вновь пошла в атаку незнакомка. – Сидишь на своих записных книжках, как скупердяй над золотом, вместо того чтобы найти преемника, и…
– Придет время, найду и передам. А сейчас иди, Катрин. Не порть нашу дружбу.
Видимо, незнакомка решила отступить, потому что в коридоре послышались легкий перестук каблучков, скрип открываемого шкафа с верхней одеждой и раздраженное хлопанье дверями. Кто-то ушел явно не в духе.
– Мими! Вот так встреча, – улыбнулась высокая женщина с длинными угольно-черными волосами.
– Привет, бабуш…
Бабушка изменилась в лице и округлила глаза. Бросившись вперед, она с кошачьей быстротой пересекла закуток, в котором мы с Ширлой сплетничали, попивая чай, и схватила меня за локоть.
– Я просила, Мими! – возмущенно прошептала она. – Не называй меня… ну, ты знаешь.
Несмотря на отмеченное три месяца назад шестидесятипятилетие, бабушка наотрез отказывалась считать себя пожилой дамой. «Только по имени!» – каждый раз талдычила она, и я каждый раз с большим удовольствием произносила запретное: «бабушка». И дело даже не в том, что мне хотелось ее
