Отпускаем стопор, и шатун с размаху бьет по вертикальной раме, с силой выбрасывая ядро – метров на триста, прицельно.
Чем не пушка?
Но что это я все о войске да о войске. На меня же еще весь Новгород повесили! Тоже мороки хватило.
Расписывать особо не буду – притомился я сегодня. Так, отчитаюсь коротенько.
Первым делом я прошелся по улицам новгородским и убедился, что о пожарной безопасности здесь даже не слыхивали. И тут уж я руку приложил, иногда в буквальном смысле. А как еще нарушителей убеждать? Кулаком вразумить быстрее всего выходит.
Приказал навесить, где положено, пожарные щиты, чтобы и ящик с песком, и ведра, и багор, и топор – все чтоб было. А еще в Новгороде появилась пожарная команда. Да!
Для начала завел пару телег, на них выставили громадные бочки и насос, чтобы в четыре руки качать. Самым сложным оказалось сшить пожарные рукава изо льна, но ничего, справились.
Пожарных я тоже гонял – добровольцы только зубы стискивали, а горожане посмеивались. Хихикали вплоть до середины ноября, когда загорелась большая общественная баня. Мои бравые огнеборцы прибыли на место быстро, а огонь уже перекинулся на дом купца Шимона Ушлятого.
Все в ужасе. «Пожар! Пожар!» – орут, а мои пожарные заливают «очаг возгорания». И потушили-таки! И такой респект заработали, что готовы были днем и ночью тренироваться.
А жители, все как один, кланяться мне стали.
Правда, не все из уважения, кое-кто просто боялся.
Я же еще и милицию завел! Городскую стражу во главе с исправником. Нур его звали.
Силачом Нура не назовешь, но сделан он был из железа и сыромятной кожи – такого фиг сломишь или напугаешь.
Исправник, как тот шериф, обходил все местные «торговые точки», общепит посещал, следил, чтобы ни драк, ни грабежей не было. А в том ему помощники помогали из городских – Добронег и Ярун. Росту под два метра каждый, шея головы толще, а плечи такой ширины, что бабушка упарится свитер вязать на такого-то внучка.
Я им обоим по арбалету вручил. Из лука стрелять уметь надо, а из арбалета любой попадет. Только что заряжать долго, так для охраны правопорядка скорость не важна – не сражение, чай.
Первые дни, вернее, вечера трудно было. Я и сам с Нуром дежурил, бывало, да еще отроков прихватывал. А через неделю вся острота сошла на нет – самым буйным Ярун с Добронегом болты в башку или пузо вогнали – за сопротивление властям. А после Нур огласил имена тех, кому в Новгороде не место.
Или, говорит, выметайтесь, не портите людям жизнь, или вас вывезут – ногами вперед. Почти все из черного списка проявили мудрость и не стали дергать тигра за усы. Ну а дураков сложили до весны в леднике – не сжигать же их, как нормальных людей.
Придет весна, растает земля, вот в нее и зароем дурачье. Хоть так от них польза будет – удобрением послужат…
Глава 16,
в которой я встречаю пятого
Несмотря на завалы дел, нам удавалось изредка собираться вчетвером – мы скрывались в своей избе-складе, запирали ворота изнутри и переходили в будущее.
Последний раз со мной Мишка был, а Яков с Николаем бегали по Новгороду XXI века, в Питер наезжали – закупали, что нужно, а список, что свиток, – не кончается.
Все надо, и все в первую очередь. «Большую Химию» надо развивать? А как же! Хотя бы с мыла начать, уже хорошо.
Лесопилку ставить надо? Конечно! Знаете, как варяги доски делают для лодий? Валят ясень и расклинивают его вдоль на этакие «дольки». А потом эти «дольки» доводят до кондиции топорами и теслами. Можете представить себе, почем такая доска выходит.
Конечно, если древесина пилится, то она быстрее воду набирает, что для корабля не есть хорошо. Топор как бы закупоривает поры, а вот пила лохматит дерево. Но цена…
В принципе, у меня работает лесопилка на железоделательном заводе, но это ведь тоже не дело. Нельзя на одной и той же плотине совмещать кузницу, мельницу, пилораму да еще дутьевые мехи качать. Это сейчас на заводе затишье, потому что мы столько стали наплавили, что ее девать некуда. Предложение есть, а спрос надо еще организовать.
Ничего, скоро мы Киев возьмем, а там сразу и плуги понадобятся, и лопаты, и ободья для тележных колес, и еще куча всякого добра.
В общем, замотался я. До того дошло, что целую неделю не появлялся у Бажены. А когда пришел, то увидел, что она грустная и печальная. И мне ее так жалко стало, что я возьми да и бухни: «Выходи за меня замуж!»
Девушка сперва не поверила даже, что это к ней, а не к Раде. Бажена-то уже давно на себя рукой махнула – ей девятнадцать стукнуло, она по местным понятиям – старая дева.
А когда поверила, повисла у меня на шее и ну плакать. Я ее глажу по спине – и гораздо ниже – и утешаю, бормочу всякие ласковости.
