низенькие северные сосны застонали, раскачиваясь, – они будто пытались вырвать корни из расщелин и бежать прочь.
Перун шел на берег.
Из мутной ряби показалось огромное плечо, покрытое сетями водорослей. Полузадушенный волхв заблеял козленком. Земля застонала – где-то под морем перекатывались гигантские чугунные шары. Затем из волн с шумом выпросталась исполинская рука и с плеском ударила по воде, мутный вал покатился к берегу. Похоже, ему больно, с удовлетворением отметил я. Из бурлящей бездны медленно поднималось огромное, круглое, жуткое – и вот неописуемое черное лицо, изрезанное шрамами, похожее на истерзанную морем скалу, проступило над брызгами.
– Подожди, не бросай! – перекрикнул я рев пучины. – Пусть хоть немного запишется на видео! Нестеров, слышишь меня?
Волхв рывком вывернулся из моих объятий и побежал вверх по склону – я даже не обратил на него внимания. Матвей ждал на берегу, маленький и неподвижный на фоне растущего из волн исполина. Черт побери – он не просто огромен, он невероятен… Матвей растерянно посмотрел на меня – и слабо улыбнулся. Что же мы наделали, идиоты, с грустью подумал я. Однако бежать уже поздно, остается драться или погибнуть.
– Подтверждаю обнаружение объекта «Альфа», – проговорил я в диктофон, – класс мощности по визуальной оценке – высший. Ситуация экстремальная, принято решение уничтожить. Вот такие дела, братцы.
С треском рвались зеленые канаты водорослей. Древний бог уже поднимался на ноги со своего ложа, и потоки воды с гулом падали вниз; ураганный порыв налетел на горящего идола, и пламя загудело, разгораясь. Длинные темные волосы Матвея развевались в воздухе, на мгновение он повернулся в профиль – и я снова заметил улыбку.
– Визуально высота объекта около сорока метров. Движется замедленно, рывками – возможно, анабиотический шок. Уровень жизнеспособности высокий – не будет преувеличением сказать, братцы, что этот упырь мог бы протянуть еще хоть тысячу лет…
Чудовище взревело – меня вжало в землю. Перун увидел нас и сделал первый шаг вперед. В сгустившихся сумерках он походил на ожившую гору.
– Бросай.
Матвей чиркнул зажигалкой и поднес огонек к фитилю. Порыв ветра погасил пламя. Матвей закрыл бомбу спиной от летящих с моря брызг и снова пытался зажечь импровизированный бикфордов шнур. Исполин приближался, его ноги поднимали высокие волны. Я уложил в нагрудный карман очки, тщательно застегнул его.
– Бросай же, братец!
Матвей прикурил от фитиля, резко взмахнул рукой, и фиолетовый воздух рассекла серебристая искра – по высокой дуге точно в голову чудовища. Секунда канула в вечность, другая… исполин заметил приближающийся огонек фитиля и замер в недоумении.
– Ну же, давай, – шептал я.
Косматая тень ухнула сверху на летящую в лицо демона бомбу – ап, и вот уже наш фитилек сверкает бенгальским огнем где-то в стороне. Мелькнули широкие крылья, над ними – неестественно красивое человеческое лицо. Жертвуя собой, птица уносила бомбу в море. Откуда она взялась? У твари было мгновение или два до взрыва. Ох, и надает нам Ковальчук за нарушение инструкции, успел подумать я, – и тут мир взлетел на воздух.
Пылающий деревянный идол вонзился в скалу над моей головой – жар угольев охватил мое тело, куртка вспыхнула, но в следующее мгновение накатила соленая стена воды, и я задержал дыхание. Когда вода схлынула, я обнаружил себя на скале, под ветками поваленной взрывом сосны. Оглушенный, вымокший до нитки, задохнувшийся – я не выпустил диктофон. Уши заложило; словно сквозь подушку слышался бешеный рев чудовища. Скалы задрожали от новых ударов. Он прошел совсем близко!
Шаги, от которых колебалась земля, удалялись прочь, и я, пошатываясь, выбрался из своего убежища. Нацепил на нос очки, огляделся. Что-то белело под ногами. Это была длинная борода на голове Завида. Метрах в пяти выше на скалах черной грудой повисло тело. Не повезло дедушке. Да, похоже – камера погибла, растерянно подумал я. В сумерках я двигался наобум и не замечал Матвея, пока он не схватил меня за полу куртки.
Матвей что-то кричал, но слова звучали глухо, и я не понимал их смысла.
– Ты как, братец? – спросил я.
Он лежал на том месте, где раньше стоял идол. Нижняя часть тела Матвея выглядела как-то странно. Он все что-то пытался сказать мне, указывая в сторону.
– Что? – переспросил я. – Куда он пошел?
А куда, действительно? Мысли путались. Над заливом, там, где не достала волна, горели деревья. Море, покрытое щепой, походило на свежесваренный суп. Издалека донесся рев чудовища. К деревне он пошел, вот куда.
– Дай-ка, – я вырвал из пальцев Матвея зажигалку.
И побежал.
Он шел по пляжу к деревне, оставляя глубокие следы в песке. Какая бы сила не омрачала дневной свет – теперь она явно слабела, и я хорошо видел высокий мрачный силуэт в легком тумане над берегом.
Я остановился отдышаться, опустился на колени на тропе, протоптанной от деревни к капищу. Вытряхнул из станнера аккумулятор (мелькнула мысль – теперь мы беззащитны), тонким лезвием швейцарского ножа пробил крышку. В воздухе поплыл сладковатый химический запах. Ковальчук считает, что
