– Миша, Крашенинников, – послышался тихий мужской голос из темноты. Говорил голос по-русски.
– Это приморский квартет, – выдохнула Собески. – Они напали на Нью Хоуп, чтобы захватить Мишу!
– Не говори ерунды, – прошептал в ответ Квалья. – Те, кто напал на нас, вообще не местные.
– Тогда как ты объяснишь это?..
– Эй. Миша. Крашенинников. Ты здесь? – продолжил голос чуть громче. – Я вижу, что вы за лестницей. Скажите, сколько здесь еще бандитов.
Последняя фраза прозвучала по-английски.
– Кто ты такой? – спросил Антонио.
– О, Антон, или как там тебя на самом деле зовут… Ты должен меня помнить. Когда у казарм прикончили гигантскую росомаху, я дал тебе осветительную сигнальную ракету. Ты помнишь?
– Что тебе нужно?! – отчаянно выкрикнула Собески.
– Оля? Судя по тому, что Михаил до сих пор не отозвался, дела у него не очень хороши. Он жив?..
– Я спросила, что тебе нужно?! – Оливию снова переполняла ярость, как в тот раз, когда она раскроила голову одному из налетчиков плечом арбалета.
– Я пришел помочь. Не надо нервничать…
– Мы не верим тебе, будь ты проклят!
– Это проблема, ребятки…
С пугающим грохотом распахнулась главная дверь в здание. Квалья и Собески тут же направили туда оружие, но в дверях никого не было видно. Только сверкали мириады отражений пляшущих на небе молний в каплях проливного дождя.
– Юджин! – басом проорал откуда-то с улицы Рон Джонсон.
– Кажется чисто! – крикнул в ответ Сапрыкин. – Но наши друзья очень нервничают! Я не могу двигаться дальше!
– Оливия! Майкл! Я вхожу! – снова крик Джонсона.
– Про меня забыли, – тихо и с усмешкой фыркнул Квалья.
Рон возник в дверях, держа оружие наготове и двигаясь на корточках. Позади него, прикрывая, двигался шериф Риггз, чья шляпа промокла настолько, что поля ее обвисли.
– Юджин?! – еще раз позвал Джонсон.
– Я здесь. Тебя вижу. У меня все чисто, – отозвался из комнаты майор.
– О боже… – Карл склонился над мертвым телом женщины из группы своих помощников. – А что с Рупертом?
– Если вы про второго своего человека, шериф, то он тоже мертв. Его тело наверху, – произнес Квалья.
– Карл, сейчас не время. Смотри по сторонам, – бросил Рон. – Юджин, здесь чисто!
– Понял. Выхожу. – Сапрыкин вышел, держа палец на спуске своего ТП-82, ложе которого лежало на согнутой перед ним левой руке, сжимающей окровавленный нож. – Что здесь за запах?
– Вон тот, со стрелой в горле, кажется, обкакался перед смертью, – поморщился Антонио.
– Тот, которого я зарезал в комнате, тоже. Другой запах. Чем-то паленым воняет…
– Ах это. – Квалья показал светящуюся бутылку. – Точно такую же штуку я бросил в одного из этих бандитов. Бутылка разбилась, и человек буквально начал гореть и плавиться от жидкости. Это наверху. Как бы весь дом не сгорел.
– Все что может гореть на втором этаже, это вещи в наших комнатах, Тони, – мотнул головой Джонсон. – В коридоре гореть нечему. Там сгорело все еще в день уничтожения города. Остался голый бетон.
– Помогите Мише! – взмолилась Оливия.
– Антон, свети своей бутылкой! Повыше! – Сапрыкин бросился к Крашенинникову, который все еще не подавал признаков жизни и лежал в объятиях Собески. – Оля, его надо отпустить!
– Что?!
– На пол отпустить! Не то, что ты подумала! Давай помогу! Рон, я осмотрю раны, а ты ищи пульс! Ковбой! Эй! Шериф!
– Да?
– Смотри в оба!
– Смотреть в оба?! Безумный русский, у меня только один глаз!
– Ну, так используй его на всю катушку! Внимательней по сторонам смотри, чтоб нас тут не прихлопнули! – Сказав это, Сапрыкин начал внимательно осматривать раны Михаила. – Так. Пулевая рана в области ключицы. Прошла на вылет. Еще одна в плече. Пуля еще там. Рон, что с пульсом?
Джонсон проверил одно запястье, затем другое.
– Майор, у него нет пульса, – мрачно проговорил здоровяк.
