– …четвертое июля!!! – раскатисто донеслось от здания с медвежьим флагом над входом.
– Что? – нахмурился командир отряда Рик. – Четвертое июля?! Это же голос Джонсона, верно?!
– Точно, – кивнул другой боец. – Это Рон!
– Сейчас будет четвертое июля! – тут же повторил голос.
– Ясно! – заорал в ответ Рик и тут же обернулся и прокричал вниз по склону, надеясь, что остальные группы его услышат. – Внимание! Сейчас будет четвертое июля!
– Да что это значит, черт возьми?! – раздраженно бросил Уолкер.
– Ты что, не понял?! Рон подсветит нам сейчас цели! Пока не знаю как, но он это сделает!
Шипяще-режущий звук пронзил воздух и струи дождя. Затем высоко над головами раздался хлопок, и в ту же секунду все вокруг осветилось жидким мерцающим светом. Сразу стали видны силуэты людей с разрисованными рожами, сновавших от дерева к дереву, прячущихся у кустарника.
– Огонь! – закричал Рик, выбрав цель и нажав на спусковой крючок.
– Да. Вот этот шприц, – кивнул Сапрыкин, внимательно наблюдавший за тем, как Антонио роется в извлеченной из его рюкзака аптечке. – Оля, вон маленький темный флакон. Возьми его. Слегка смочи небольшой участок чистой тряпки и потри в тех местах, куда я сейчас указываю большими пальцами. Это йод. Антон. Ты сразу вколи половину шприца в одно йодистое пятно, рядом с раной, затем оставшуюся половину во второе.
– Ты уверен, что этот препарат в шприце сработает? – Квалья с сомнением взглянул на Евгения. – Он, наверное, давно просрочен?
– Поверь, приятель. Сработает. Его делали не фармацевтические компании, для набивания карманов звонкой монетой, а военные лаборатории, чтоб поднимать солдат из мертвых и заставлять сражаться дальше. Такие препараты десятилетиями сохраняют свои свойства.
Джонсон быстро спускался по ступенькам и вдруг, в самом низу оступился и, охнув, рухнул на пол. Тут же послышался треск разбившейся бутылки. К счастью, это была не осветительная бутылка каннибалов. Но, похоже, разбился так нужный для извлечения пули из раны Крашенинникова алкоголь.
– Черт бы тебя побрал, здоровенный, бестолковый, криворукий, хромоногий увалень! – раздосадованно воскликнул Сапрыкин.
– Не ори, Юджин. У меня есть еще одна бутылка. – Прокряхтел Рон, быстро поднимаясь и протягивая Сапрыкину уцелевший угловатый сосуд с черной этикеткой. – Держи и заткнись.
Взяв в руку бутылку, Сапрыкин на несколько секунд задержал на ней взгляд.
– Только не говори, что это настоящий «Джек Дэниелс», – проворчал Евгений.
– Это самый настоящий «Джек Дэниелс». А в чем дело? Это первоклассный виски с хорошей выдержкой и отлично подойдет для дезинфекции. Разве нет?
– Да, – крякнул майор, и, ловко откупорив бутылку, сразу же сделал затяжной глоток.
– Какого хрена ты делаешь?! – закричал Джонсон.
– Я просто никогда его не пробовал, – невозмутимо отозвался Сапрыкин и протянул бутылку Карлу. – Эй, ковбой, держи. Антонио сделал уколы. Досчитай до сорока и влей в обе раны немного виски. Затем в эту, сквозную, засыпь порошок из того пакета… Нет, не из белого. Из синего. Да…
– Ясно, – кивнул шериф.
– Так, Рон, ты взял осветительную ракету?
– Конечно…
Сапрыкин вдруг уставился на правое бедро Джонсона:
– Черт подери, так вот почему ты упал?! Ты же ранен!
– Это просто царапина, Юджин! Сосредоточься!
– Это сейчас, наверху тебя подстрелили?!
– Меня не подстрелили, Юджин! Пуля просто порвала штанину и слегка поцарапала кожу! Давай уже сосредоточимся на Мише, окей?!
– Надо подождать минуту, пока укол подействует. Иначе сердце может не выдержать, когда мы будем извлекать пулю. Оля, вон в том свертке игла и специальная нить. Смочи их в алкоголе. Этим я зашью раны. Рон, идем к двери, если можешь идти. Не будем попусту тратить эту минуту.
Они подошли к двери, и Сапрыкин заметил, что американец слегка прихрамывал. Видимо, все-таки не просто царапина. Но сейчас действительно необходимо было сосредоточиться на другом. Он осторожно приоткрыл дверь и в лицо тут же стали биться капли дождя.
– Надо дать вашим людям хоть какое-то преимущество! – сказал Евгений.
– Ты хочешь запустить ракету и осветить эту местность?
– Верно, приятель.
– Это сработает? В такой ливень?
