славным малым. Лица команды «Алиани» проплывали перед внутренним взором Тины. Она вспоминала их имена и прозвища, кусая губы, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания.
— Это судьба… — попыталась уговорить себя девушка.
Однако тут же вспомнила другой случай, в Алгардте, когда ее затея привела к тому, что Дина ударили по голове, связали и хотели продать, Альена ранили и саму ее чуть не подвергли отвратительному насилию. И снова все сходилось на ней, и только на ней.
— Они погибли из-за меня, — простонала Тина. — Ах, зачем я только не потерпела один день? Папенька забрал бы меня из пансиона и ничего, ничего-ничего бы этого не было.
Тут же девушка вспомнила всю цепь событий, что привели ее на борт шхуны, начиная от безрассудного детского поведения семнадцатилетней девицы, лазающей по заборам и торчавшей среди матросов. Она столько времени мечтала о море и приключениях — и, получив их, погубила целый корабль. А «Счастливчик» и его команда? А Альен? Дин? Бонг? Папенька?! Они ведь могли сейчас тоже лежать на дне, потому что, как и «Алиани», вступили в борьбу с тем, кого провела маленькая… мартышка.
— Мартышка и есть, — с горечью произнесла Тина.
«Ты притащила к нам на борт эту дрянь, ты втянула нас в гонки за сокровищами».
— Я, — прошептала она.
«Это твоими стараниями наши парни сейчас кормят рыб… если осталось чем кормить».
— Они погибли из-за меня, — давясь рыданиями, произнесла мадемуазель Лоет. — Я убила их. Я… Я. Я!!!
Дверь в каюту распахнулась, и на пороге появился задыхающийся Альен, словно он бежал долго-долго. Плечи его судорожно вздымались и опадали, встревоженный взгляд синих глаз остановился на Тине, ничком лежавшей на койке и молотившей кулаками по подушке.
— Все из-за меня! — истерично выкрикнула девушка.
Альен пересек каюту, подхватил ее и прижал к себе, но Тина уперлась ему в грудь кулаками, отчаянно мотая головой и бессвязно выкрикивая, чтобы он не приближался к ней, потому что она зло.
— Я — гадина, ядовитая гадина! — надсаживалась девушка, вырываясь из рук Альена. — Мое дыхание отравляет воздух! Я несу всем только несчастья, уйди! — Она вдруг вцепилась в жилет молодого человека и заглянула ему в глаза. — Ты должен бежать от меня, иначе я погублю тебя.
— Да куда же я от тебя денусь, если в тебе моя жизнь? — ответил молодой человек, с силой прижимая голову мадемуазель Лоет к своему плечу. — Глупая. Твоей вины нет ни в чем произошедшем, слышишь? Тина!
— Все из-за меня, — снова выкрикнула она, выворачиваясь. — Это все я, одна я!
Молодой человек только крепче сжал девушку, пока ничего ей не говоря и не доказывая, давая выплакаться и затихнуть. Но Тина продолжала обвинять себя, умоляла забыть о ней, просила остановить ее как угодно.
— Мне нельзя жить, — хрипела она. — Я приношу одни несчастья. Я еще никого не сделала счастливей, только расстраивала. Маменьку, папеньку, дедушку Мовильяра, бабушку и дедушку Ламбер. Я наказание, а не сокровище. Я только разрушаю…
— Тогда почему я почувствовал себя живым только рядом с тобой? — тихо спросил Альен, зарываясь пальцами девушке в волосы. — Почему я чувствую себя счастливым, когда ты рядом?
— Ты ошибся, Альен Литин, — выдохнула Тина. — Выбирай Луситу, она больше подходит тебе. А я… я… — Голос ее вновь сорвался, и девушка разрыдалась с новой силой.
Вэйлр Лоет стоял с другой стороны, прижавшись лбом к двери, сжимая и разжимая кулак. Лицо его исказилось болезненной гримасой, пока он слушал выкрики и самобичевание дочери. Затем поджал губы и, чеканя шаг, вышел на палубу. Обвел взглядом тех, кто остался в живых после гибели шхуны, и произнес спокойно, не повышая голоса, но его услышали все:
— Если еще хоть одна сволочь посмеет обвинить мою дочь в своей трусости, глупости и нерешительности, клянусь всем, что для меня свято, — я растерзаю его на куски и скормлю свиньям в ближайшем порту. Это же какими ублюдками надо быть, чтобы свалить на девицу вину за то, что вы не осмелились быть мужиками, когда пришло время? И за то, что, как слепые щенки на запах молока матери, полезли вперед, когда вам было сказано дать сначала атаковать «Счастливчику» и лишь потом идти на подмогу? Вы, бараны, запороли все — а виновата Тина?! Я не держал вас, и вы могли убраться в Пьен сразу, как только мы очистили шхуну от пиратов. Сохранили бы и корабль, и большую часть команды. Но вы повели себя как девица, которую вините в своих бедах, и потащились следом, решив, что вы герои. А вы слюнтяи, черт вас всех дери!
— Они резали глотки парням и кидали их в воду, — глухо отозвался Верта.
— И вы побоялись задеть мертвецов? Моя дочь сильней, отважней и отчаянней вас. И мне не жаль ни вас, ни ваших людей, Верта, потому что в море выживает тот, кто может подыхать, но цепляться за жизнь зубами, вгрызаясь до костей, и кто ударит первым, потому что… — Вэй невесело усмехнулся и закончил: — Потому что жизнь пирата такова: или ты, или тебя. Благодаря этому закону даже слабая женщина становится сильней самого сильного воина.
— Но мы не пираты! — закричал капитан Верта.
