— Тогда сидите на берегу и не лезьте в игры Лиги, — рявкнул Лоет и развернулся, чтобы уйти.
— Мы хотели спасти наших парней, — отозвался один из матросов с погибшей шхуны.
— В Алгардте, — Вэй остановился и ответил, не оборачиваясь, — Тина стала свидетелем сговора негодяев о похищении дочери мэра. Кто ей была та девчонка? Никто, пустое место, но моя дочь поспешила спасти ее, чуть сама не став добычей. Она повела себя глупо и наивно, но… Но я горд, что у моей девочки чистое благородное сердце. И я не позволю ни одному собачьему потроху растоптать это сердечко своими грязными сапогами! Я все сказал.
И он покинул палубу и вернулся к каюте Тины. На мгновение замер, слушая ее судорожные всхлипы, а после решительно вошел, забрал дочь из рук Альена и показал ему взглядом на дверь. Как бы ни хотелось молодому человеку остаться, но он кивнул и молча вышел, оставляя отца и дочь наедине.
Закрыв за собой дверь, Альен прижался к переборке спиной и закрыл глаза, вслушиваясь в тишину, нарушаемую только всхлипами Тины и едва слышным воркованием большого, сильного и опасного мужчины.
— Хон и Вэй ее успокоят, — прошептал молодой человек.
Мадемуазель Лоет сидела на коленях отца, как в недалеком детстве, крепко обхватив его руками за шею. На голове ее усердно работал лапками паук, а теплая ладонь папеньки скользила по спине, все более погружая девушку в состояние странного покоя и апатии. Все произошедшее вдруг показалось страшным сном, только Тина знала, что ничего ей не приснилось. Была шхуна, на которой она провела столько увлекательных дней, были люди, с которыми она разговаривала, смеялась, здоровалась за руку. Был старый Мартель…
— Это было его последнее плаванье, — прерывисто вздыхая, произнесла Тина. — У него есть внук, с которым он хотел выходить в море рыбачить.
— Кто? — спросил Вэй, целуя дочь в висок.
— Мартель… Старик-матрос с «Алиани». Он был такой добрый, такой… — голос девушки сорвался, она вжалась лицом в плечо отца, тихо подвывая.
Лоет прикрыл глаза. Он всегда чувствовал себя беспомощным, если плакала женщина, раздражался и говорил гадости, но это было не по злобе, а от бессилия. А сейчас ему было просто тяжело и до крика жаль девчонку, искавшую в нем защиты. Его дочь, его чудо, его маленькое сокровище наконец столкнулась с тем, к чему она так стремилась. Увидела истинное лицо жизни Лиги, овеянного в девичьей головке духом романтизма и приключений, а он, такой опытный и мужественный, не мог найти слов, чтобы успокоить ее. И все-таки это был урок, жизненный, важный, необходимый девчонке урок. И они все, кто сейчас находился на «Счастливчике», получили такой урок в свое время.
Он, Вэйлр Лоет, — когда столкнулся с предательством товарищей на королевской службе и шел связанным ко дну, читая молитвы и выпутываясь из веревок. Впрочем, сколько этих уроков и оплеух он получил за время своей насыщенной жизни? А сколько их еще получит его девочка, сотрясающаяся в рыданиях на отцовских коленях? И не оградишь, не спасешь, не защитишь. Как бы он ни старался, она отхватит все, что уготовила ей жизнь, и остается уповать только на то, что сегодня Тина получила самую сильную оплеуху.
— Если бы я не притащила эту проклятую карту…
Вэй отодвинулся, внимательно разглядывая дочь. Приподнял ее голову за подбородок, осторожно стер с покрасневшего личика слезы и сурово сдвинул брови.
— Так это ты притащила Ржавого и второго пирата к тем складам?
— Что? — опешила Тина.
— Не могла выбрать другого места? Вечно ты не думаешь, что творишь, мартышка пустоголовая, — продолжал Лоет, все больше издеваясь и ерничая. — Бедный Лени, ты рукой Ржавого зарезала его, а потом заставила подыхающего мерзавца выкинуть себе под ноги карту. А где ты вынудила покойника раздобыть эту карту? Тоже кого-нибудь пришила? Глотку вспорола или брюхо? Хотя я знаю, с чего ты начала. Ты водила рукой милого Беса, когда он рисовал свою карту и шифровал послание на обратной стороне. Все сделала, чтобы сегодня потопить «Алиани». Даже бедолаге Верта рот ладонью накрыла, чтобы не отдал приказ палить в «Зарю» из всех орудий.
— Папенька, что вы такое говорите?! — воскликнула девушка, возмущенно глядя на отца.
— Правду, — пожал плечами Вэй. — Это же все ты. А кто еще? Если хорошенько порыться в истории, твои грехи возрастут стократно.
— Да как вы можете иронизировать?! Люди погибли…
— Они гибнут каждый день, — отчеканил Лоет. — На море отдать жизнь можно тысячами способов. Шторм, судороги, пираты, королевский флот. К дьяволу, Тина, это жизнь! Какого черта ты взваливаешь на свои хрупкие плечи непомерную тяжесть вселенской вины?
— Но если бы я не попала на «Алиани»…
— Отлично! Теперь еще и я виноват! — воскликнул Вэй.
— О чем вы, папенька?
— Если бы я не отправил тебя к деду, ты бы не попала на «Алиани», — буркнул мужчина, но тут же мотнул головой. — Хотя нет, во всем виновата маменька.
— Маменька-то как?! — вскричала Тина, хватаясь за голову.
