— Саларо писал о странностях этого места…
— Я помню, Умник, — чуть раздраженно отмахнулся Вэй. — Море ведет себя в этом месте странно, приливы и отливы не имеют обычной системы, и чем это вызвано, определить не удалось. Об этом не только Саларо писал, я встречал упоминания о подобном несколько раз. Известны по крайней мере три похожих места. Дьявольщина или природа — никто еще не определил, только примерные расчеты. Ждем. Иного нам не остается. И будем надеяться, что отлив все-таки случится.
— Сил уже нет ждать, — проворчал Литин, возвращаясь на прежнее место.
Это было первое недовольство, проявленное молодым человеком за все время, что он провел на борту «Счастливчика». Вэй проводил его взглядом и пробормотал:
— Можно подумать, он один тут в нетерпении. Сам готов дьяволу зад целовать, лишь бы все скорей закончилось.
Эти пятнадцать дней оказались пыткой для всей команды. Капитан ни словом не выразил то, что творится у него на душе, но это было и не нужно. Взрывной нрав выдавал Лоета с головой. Особенно тяжко команде становилось, когда наступали сумерки. Вэйлр цеплялся ко всем, раздавал зуботычины и оплеухи, рычал за малейшую оплошность и превратил дверь своей каюты в решето, продырявив ее пулями. Спокойней становилось, как только наступал день и Тина появлялась на своем излюбленном месте, махнув рукой в знак приветствия. Демон, живущий внутри Лоета, затихал, и команда облегченно выдыхала, проводя день в относительном затишье и подготовке к закату. Теперь у капитана появилось второе прозвище — Упырь, слишком сильна была аналогия. Бешеный кровопийца ночью и спокойный, но ядовитый в два раза больше, чем обычно, днем.
Впрочем, нервы сдавали у многих. Особенно у тех, кто знал Тину близко. К Самелю в эти дни без дела подходить было опасно, Кузнечик разговаривал исключительно бранью, находя синонимы едва ли не для предлогов. Если кто-то думал, что такое невозможно, то, столкнувшись с матросом, был вынужден признать, что на «Счастливчике» родился новый язык, потому что порой в беседе с худощавым мужчиной требовался переводчик. Красавчик ходил мрачнее тучи, срывая зло на каждом, кто давал хоть малейший повод. Мельник замкнулся в себе, но его колючий взгляд то и дело скользил к бригантине, не обещая ничего хорошего. Стали часто переругиваться Даэль и Ардо, обычно жившие душа в душу. Скрипел зубами Дин, хмурился Бонг. Последний выглядел и вовсе непривычно, став желчным и дерганым.
— Не вижу, — шипел он. — Ничего не вижу, как будто глаза отводят.
Положил конец брожениям на бриге Альен Литин, ни разу не сорвавшийся и не кинувшийся в безосновательную драку.
— Довольно! — гаркнул он однажды, с тихим раздражением наблюдая за тем, как все больше накаляется обстановка. — Прекратите вести себя, словно звери в клетке. Этак вы не пиратов, а друг друга перережете. Вэйлр, — Альен обернулся к капитану, покачал головой и сказал спокойно, даже равнодушно, всего одно слово: — Стыдно.
Отчего-то этот спокойный голос уравновешенного человека оказался подобен ледяной волне, окатившей людей, стоявших на палубе. Ни у кого не возникло ложного ощущения, что молодому человеку безразлична судьба мадемуазель Лоет и всей команды в скором будущем. Большую часть времени он проводил на палубе, застыв истуканом, и взгляд его всегда был устремлен в одну и ту же сторону. Не требовалось слов, чтобы понять, что творится на душе Альена.
— К дьяволу, — изрек Мельник, молчавший уже несколько дней.
— Ага, — кивнул Красавчик и присоединился к приятелю, заведя разговор на привычные темы.
— Мальчик прав, — заметил Даэль и похлопал по плечу старшего помощника.
— Да, что-то мы разошлись, — согласился Ардо.
— Мясник, у тебя там пожрать не завалялось? — Кузнечик направился к коку.
— И куда в тебя лезет, дрищ? — усмехнулся великан, возвращаясь на камбуз.
Только Лоет некоторое время сверлил спину Литина сердитым взглядом, затем фыркнул и отвернулся, пробормотав:
— А вот и не стыдно, совсем-совсем, — но сам же и усмехнулся, обнаружив в своем голосе интонации дочери.
С того момента атмосфера на «Счастливчике» немного разрядилась, и опасного взрыва не произошло. Даже Вэйлр усмирил свою натуру, став более сдержанным, но дергать его лишний раз все равно не решались, зная, как мало нужно для того, чтобы капитан начал бушевать.
— Эх, знать бы, где будет Тина, когда эта падаль пойдет за нами к острову, — вздыхал Лоет, глядя на «Зарю». — То, что он вынудит нас отправиться к пещере, я даже не сомневаюсь, осторожный ублюдок. Бонг?
Колдун, стоявший недалеко, передернул плечами и уже привычно ответил:
— Не вижу. Бесит.
— Ничего, — отмахнулся капитан, — обойдемся своими силами. Хвала Всевышнему, этот котелок еще варит. — Он постучал пальцем себе по лбу и задумался.
И котелок варил, потому к назначенному месту у Лоета было готово несколько запасных ходов. Все рисковые и небезопасные для Тины, но тут уж выбирать не приходилось: девчонка была в постоянной опасности и без этого, находясь на корабле Ржавого. И то, что она казалась вполне здоровой, еще не означало, что придраться не к чему. Отеческое сердце заходилось от тревоги ежечасно.
