— Точу-у-у, — вновь протянул точильщик, и Кузнечик обернулся, запуская огрызком недозрелого яблока работяге точно в лоб.
— Гори-и в преиспо-одне-ей, — не меняя интонации, отреагировал точильщик. — Точу-у ножи-и-и…
Вэйлр Лоет свернул за угол, разыскивая остановку дорожного экипажа. Он мчался сюда во весь опор, надеялся перехватить дочь если и не перед посадкой, то догнав экипаж в пути. Он рассчитал время, которое понадобилось Тине, чтобы добраться пешком до Моргани, и пришел к выводу, что быстро догонит ее, передвигаясь верхом. Однако по дороге дочь ему не попалась, как и ее следы. То Самель, то Кузнечик отставали от своего капитана, наводя справки о миловидном пареньке лет двенадцати-пятнадцати, но только в Пиррете такого паренька вспомнила харчевница, в харчевню которой заглянул Самель, решив купить готовой еды в дорогу.
Больше никто Тину не видел. Это угнетало и пугало ее родителя. Вэйлр уже тысячу раз поклялся открутить ей уши, выпороть так, чтобы мясо сошло с седалища, и столько же раз поклялся не обижать дочь и баловать ее так, как еще ни один отец не баловал своих детей. То ему хотелось задушить ее от злости, то в объятьях от любви. Несчастный отец, никогда и ничего не боявшийся, теперь умирал от страха, что с его сокровищем могло случиться что-то нехорошее. Тем более он узнал, что в этих местах разбойники нападают на путников, и отловить негодяев никак не удается.
— Голыми руками порву, — мрачно решил Лоет.
— Башку через задницу вырву, — не менее мрачно добавил Самель.
— Вспорю брюхо и станцую на их потрохах, — закончил Кузнечик.
Если бы разбойники знали, что их ждет, пожалуй, они сами бы сдались на милость полиции. Но пока они пребывали в счастливом неведении, а капитану Лоету и двум членам его старой команды было не до лихих людишек. Они все еще надеялись найти Тину и вернуть ее домой живой и невредимой.
— Здесь останавливается дорожный экипаж? — спросил Вэй мужчину в форме станционного смотрителя.
— Здесь, милостивый государь, — кивнул мужчина, снял фуражку и протер платком лоснящуюся от пота лысину. — Только он прибудет не раньше, чем через три дня, поломался в дороге. Пока ремонтировали, кучер запил, так что ждем.
Лоет переглянулся со своими людьми и спешился.
— Где те, кто ожидают прибытия экипажа? — спросил он.
— Те, кто с ним ехал, сидят в Мальяре, а нашенские пассажиры — на постоялом дворе, кто не из Моргани, — смотритель вновь утер пот и шумно выдохнул. — Ну и жарища, скажу я вам.
— К чертям жарищу, — отмахнулся Вэйлр. — Здесь появлялся мальчишка лет тринадцати? Глаза карие, волосы по плечи, на меня похож. — Лоет повернулся к смотрителю здоровой стороной.
— Нет, мальчишки точно не было, — мотнул головой мужчина. — Со вчерашнего дня только женщина приходила, противная такая, крикливая. Были еще хромой старик да кузнец из соседней деревни, он частенько к брату в Кольетт ездит.
— Где этот постоялый двор? — закипая, спросил Лоет.
— Так вон он, на той стороне, — узловатый палец ткнулся в старое строение с грязной вывеской. — Далеко от станции никто уходить не хочет. Мало ли, пропустят экипаж. Папаша Бузо неплохой барыш с проезжих имеет. У него и харчевня тут, и спальные комнаты…
Вэй уже не слушал смотрителя, стремительно направляясь на постоялый двор. Но и там его ждало разочарование: про Эмила Мулера никто не слышал, как и про Сверчка. Приметы паренька были никому незнакомы, и осмотр окрестностей утешительных новостей не принес, Тина словно растворилась.
— Вашу мать, — протяжно вздохнул Лоет, оседая на ступени одной из лавок, куда мужчина заглянул, уже ни на что не надеясь. — Какого дьявола мне понадобилась послушная дочь? Что мне до ее ответственности, если ребенок неизвестно где и что с ней происходит — сказать невозможно?
— Найдем, капитан, — попробовал поддержать его Кузнечик и тут же спрятался за Самеля, когда Лоет зло взглянул на него.
— Да какого дьявола?! — сорвался вдруг Вэй, вскакивая со ступеней. — Меня никто и никогда не мог упрекнуть в том, что в моей голове свищет ветер! Ада — разумнейшая из женщин. Мальчики уродились с головой. Одной Тине плевать на всех! Куда ее унесло? Во что ввязалась? Сколько можно вдалбливать ей, что мы переживаем за нее, что дорожим ею? Сколько можно издеваться над родителями? И хоть уши ей дери, хоть задницу, ей море по колено… — Он вскинул голову и посмотрел на Самеля. Из-за кока высунулась голова Кузнечика.
Великан гулко сглотнул и произнес:
— Пьен.
— До него дней пять пешего хода отсюда, — добавил Кузнечик.
— Пьен, — повторил Лоет. — Эта мартышка могла свернуть с дороги, если шлея под хвост попала. У нее же благие мысли в голове дольше трех минут не держатся. Вернуться под домашний надзор или исполнить мечту детства?
— Маленький ангел всегда выберет то, что интересней, — улыбнулся Самель.
— Что ты лыбишься? — ядовито спросил Вэй. — Закрой хлебало, слепишь. Маленький ангел, — мужчина фыркнул. — Да ей сам дьявол в подметки не годится. Если есть в мире человек, который может обуздать это исчадие преисподней, я готов отдать ему всю свою компанию и дочь в придачу. Вот это и
