– Энрике из Пермана, что в Иберии, против Кесария из Самофракии Имперской! – вскричал смутно знакомый мужик с бочкообразной грудью, чем вызвал целую бурю криков болельщиков.
– Смотри внимательно, чемпион Велиграда, – хмыкнул Ратомир. – Только учти! Если Энрике сумеет победить, я поставлю на тебя всю казну нашего войска.
Ибериец, высокий жилистый смуглый мужчина в самом расцвете сил, словно детская игрушка, катушка на нитке, чуть подпрыгивая на каждом шаге, заскочил в круг. Следом степенно, едва заметно прихрамывая, зашел плешивый дядька. Из тех, кого легче легкого найти в любой корчме. По правилам этого ночного турнира, борцы выходили в круг обнаженными по пояс, что еще больше лишало имперца привлекательности. Розовое пивное брюшко перевешивалось через узкий воинский пояс. На руках когда-то могучие мышцы оставили после себя лишь безобразно висящие складки кожи. Образ трактирного забулдыги несколько портил страшный рваный шрам, идущий вдоль спины от левого плеча почти до правой лопатки. Ну и ощутимая хромота, конечно.
– Слишком низко опустил щит, – пояснил принц. – Имперский пехотный меч с зацепом. Пробил доспех и застрял. Потому рваные края. Его соперник пытался высвободить оружие. Думаю, за то и поплатился.
– Меч с зацепом? – удивился я.
– Крючок такой на коротком клинке. Чтоб ломать строй. Опытные примарии – солдаты первой линии строя имперской пехотной манипулы – цепляют врага и выдергивают того из строя. Секундары – воины второй линии – в разрыв кидают копья. Выдержать такую атаку очень сложно. Так что наш Кесарий – опытный воин первой линии. Легионер. Ветеран.
Тем временем ветеран, внимательно рассмотрев скачки иберийца, растопырил руки и, передразнивая, подпрыгнул на месте. Получилось весьма комично. Энрике даже зашипел от ярости.
– Бой! – гаркнул бочкоподобный и торопливо шмыгнул в просвет между костров.
– Смотри! – оживился Ратомир.
Жилистый борец был быстр. Каким-то неуловимым прыжком он преодолел отделяющие его от обидчика пару саженей и взорвался фонтаном ударов. По воздуху. Кабацкий завсегдатай почти не шевелился, лишь изредка, словно навязчивую муху, отталкивая шелестящие тугие кулаки.
– Клянусь испариной Спящих, – ошеломленно протянул, оглаживая лысую голову, Бубраш. – Я такое уже видел.
Пузатый легионер под улюлюканье толпы наконец сдвинулся с места. Казалось, легонько, почти нежно, коснулся ладонью живота беснующегося от ненависти иберийца, и тот, непонимающе глядя на вспыхнувшее болью место, куда пришелся удар, согнулся в глубоком поклоне.
– Добивай!!! – вопили поставившие свое серебро на имперца.
– Это жульничество! – орала вторая, явно проигрывавшая, половина зрителей.
– Вот за тем я и позвал твоего слугу тогда в свой шатер, – с явной печалью в голосе выговорил Ратомир. – Уж очень его стиль боя напоминает этот…
– Велизарий – имперец? – прошептал я.
– И не простой. Кого попало этому не учат.
Энрике на свою беду нашел в себе силы поднять голову. Больше того, он явно наметился врезаться этой самой дурной головой в пивное брюшко соперника. За что немедленно поплатился. Кесарий хрипло выдохнул и ударил кулаком, неожиданно распухшим напрягшимися под кожей мышцами, прямо в лоб иберийцу. Звук напоминал щелчок пастушьего кнута. Длинная шея жителя города Перман стала явно короче. Черная кровь хлынула изо рта. Несчастный борец распрямился, взглянул на толпу мутными глазами и рухнул на утрамбованную землю.
Имперец еще раз изобразил прыжки, пожал плечами и спокойно вышел за стену костров.
– Пожалуй, я лучше пойду с вами, – решительно заявил чемпион Велиграда. – Что-то мне не везет с имперцами.
– Это правильно, мой друг, – серьезно кивнул Ратомир. – Многие приехали сюда только ради этого вот ночного турнира. Некоторые выиграют себе состояние. Но большая часть окажется битой и разоренной. Нет ничего постыдного в том, чтобы отступить и сохранить здоровье и деньги. Глупо разбивать голову о стену.
– Да, забавно, – хмыкнул я и повернулся вслед за принцем.
В тесной таверне оказалось неожиданно малолюдно. После свежего ночного воздуха в общем зале с низким потолком показалось отвратительно душно и тесно.
Недалеко от входа, за большим столом, уставленным блюдами с объедками, кубками и кувшинами с вином, отдыхала компания из восьми чьих-то дружинников. Котты с гербами неопрятными тряпками свисали с лавок рядом с хозяевами, так что принадлежность дружины определить не получалось. Впрочем, судя по тому, что обслуживать их выходила молоденькая девчоночка, вели себя воины в рамках приличий.
– Просыпаюсь, говорит, утром, как всегда, голова болит, похмелье – как ведро вина выпил, – как раз рассказывал собутыльникам один них. – Ну, и приговаривает себе: «Такое чувство, что вчера на свадьбе пил, но не помню на чьей!» – рядом голос: «Что значит «на чьей», милый?» – ну, блондинка-то, рядом лежавшая, просто пошутить решила, а Среган потом пить бросил…
