В дальнем углу, у полыхающего огнем очага, склонив головы друг к другу, тихо шептались два жреца. В одном из них я с удивлением узнал Пареля. Тем более странно выглядели отставленные в сторону наполненные кубки с вином и обширная тарелка с жаренным в овощах гусем.
Человек, ради которого мы и совершили нашу вечернюю прогулку, занимал место за одним из столов в середине зала.
– То, на чем вы выехали на состязание, ваше высочество, – вместо приветствия заявил незнакомец приятным баритоном, когда мы заняли свободные места на лавках, – скорее напоминает стол. Ну, уж никак не табурет!
Мы с Бубрашем несколько минут разглядывали смеющегося и утирающего брызнувшие слезы принца, а потом потребовали объяснений.
– Представляю вам барона Бубелу, – продолжая улыбаться, наконец, снизошел до рассказа Ратомир. – Давным-давно мы с Ольгертом обучались воинскому мастерству в замке Яггер. Сколько друг об друга палок переломали… На мечах-то мы считайте вровень шли, а вот копейный удар Бубеле все никак не давался. Вот однажды, очередной раз ссадив его с седла, я и пообещал, что смогу победить даже верхом на табурете.
– Так и есть, – улыбнулся в ответ Ратомиров друг юности. – Потому и пришел сюда, стоило услышать эту присказку снова. Тем более от таинственного рыцаря, чье благородство происхождения не вызывает сомнений.
– Тешу себя надеждой, что не подвергаю тебя опасности, вызвав на встречу, – вмиг отбросив веселость, заботливо поинтересовался Ратомир.
– Кто я такой, чтоб за мной по пятам шли дознаватели Эковерта?
– Мой друг юности, – придавил тяжелым аргументом принц. – И, смею надеяться, друг и ныне. Я слышал, баронам, что организовали мой побег из страны, пришлось несладко.
– Так и есть, – мрачно согласился Бубела. – Немногим удалось сохранить за собой земли отцов. Да и те боятся разговаривать даже с отражением в корыте.
– Но ведь демон не может следить за каждым! – удивился я.
– Демон?
– Орейские князья пришли к выводу, что в Эковерта вселился демон, пришедший из мира Спящих. Потому и позволили мне собирать армию в их уделах.
– Демон… – прокатил страшное слово модулярец по языку, как катают каплю хмельного меда, чтоб почувствовать все оттенки вкуса. – Демон. Это многое объясняет. И от этого он становится еще опаснее.
– Не беспокойся, – хмыкнул Ратомир. – Теперь у нас есть нечто посерьезнее табуретов.
– Армия еще не все, – блеснув глазами, заспорил Ольгерт. – Твой дядюшка возвышает проныр из простонародья. Дает им силу и власть. Эти подлые людишки, всплывшие на самый верх с самого низа, преданы Эковерту до смерти. Дознаватели платят серебром за доносы. Все стали следить за всеми. Говорят, случалось, когда дети обрекают отцов на пытки, прельстившись горстью медяков. Только армия неприкосновенна. Король… узурпатор не верит хозяевам уделов. Рыцарям больше нет места под королевскими стягами. Его новое войско набрано из трактирных отбросов, но учат их на совесть. Командиры вешают каждого десятого из побежавшей в бою сотни. Так что теперь они и вовсе перестали отступать… Их теперь почти десять полков…
– А что простые люди? Купцы?
– Чернь молит Басру о здоровье короля. Вздрагивают, конечно, при виде стражи или дознавателей, но молят. Узурпатор вдвое снизил налоги. Вводятся законы, по которым быдло приравнивается в правах к дворянам. Купцы богатеют, цены падают. Тысячи тысяч ремесленников в каменоломнях вырубают камень и мостят королевские дороги. Многие лиги дорог. От столицы во все стороны. Слышал, из Эмберхарта привезли мастера, чтоб построил гигантский мост через Райзигфлусс в устье, через Утиные острова. Вольные торговые города у Льдистого моря больше не подвергаются поборам. Муниципалитетам назначены единые налоги по числу жителей. Торговля процветает… Торгаши шныряют по всему миру, свозя Эковертовым людишкам сведения об окрестных странах. С лицедеями едут шпионы и убийцы, готовые травить или резать всех неугодных узурпатору.
– Выходит, бароны станут под мои флаги? – было явно видно, каким усилием воли принц повернул невеселое течение мыслей в другое русло.
– Молодежь из дворян видит, какую власть забрали выходцы со дна. Теперь стало модно отрекаться от имен отцов, брататься с проходимцами и лезть наверх. В твоей стране не осталось Чести, мой принц.
– Честь может потерять один человек, – вырвалось у меня. – Вся страна честь потерять не может. Кто-то же остался верен заветам отцов?
– Недовольные, конечно же, есть, – хмыкнул модулярец. – По ущельям Низамийских гор все еще рыскают отряды туземцев, вырезающие переселяющихся крестьян целыми караванами. Король… демон держит в непокорном графстве треть армии, но даже обученное быдло не рискует соваться далеко в горы. Некоторым баронам удалось вывезти семьи в Иглар. Говорят, много наших гостят у родственников в Империи… Лесовики Черного леса, опять-таки…
– Ну, эти и моему отцу-то не слишком подчинялись…
– Так-то оно так, – пригнулся к столешнице и понизил голос Бубела. – Да только тут такую историю рассказывают… Шепчут проверенным друзьям на ухо, чтоб, не дай Басра…
Дружинники, мирно отдыхавшие за большим столом у входа, похоже, перебрали лишнего. Кто-то из них принялся скандалить, требуя хозяина к себе.
