спутницу жизни.
– Ну все, ты готов?
– Сейчас, вещи в сумку закину, и поедем.
Уже через час мы с ним вылетели в Порто-Франко. Нужно было видеть, как Джим обрадовался возможности снова посидеть за штурвалом! Так что на долю автопилота работы почти не осталось, впрочем, он железный, не обидится. А наговорились мы с Хокинсом… Его интересовало буквально все, и мне приходилось на ходу «фильтровать» и решать – что ему можно рассказывать, а о чем лучше пока промолчать.
– …И еще случай был – один из врачей срочно ушел в отпуск, нервы лечить. Медсестры сплетничали, что он решил проявить интерес не к той девчонке. Она его предупреждала, чтобы не лез, не поверил. Так чуть без самого дорогого не остался, представь себе?..
(Представляю и даже знаю, про кого он сейчас рассказывает, хе-хе!..)
– …Интересно было бы посмотреть на нее, честное слово!..
– Вполне возможно, что и посмотришь, когда она выступать в «Танцующих звездах» будет.
– Шикарное место, туда всегда попасть было не очень просто… А ты-то откуда знаешь? Это местные новости, персонал между собой трепался, я совершенно случайно услышал.
– Я в тот момент сюда прилетал, по вызову, заодно хотел тебя увидеть. Но мне ответили, что такой информации не дают, вот мы и не встретились. А про врача тоже слышал. Но мне его почему-то совсем не жалко…
– Мне тоже. А на девчонку интересно будет посмотреть.
– Насмотришься еще, гарантирую. Тебе помочь билет туда купить?
– Не надо, сам справлюсь как-нибудь…
Так, неторопливо беседуя, мы и провели весь полет. Джим действительно чувствовал себя совершенно здоровым, уверенно держа штурвал «Сессны». Но на посадку я все-таки буду заводить самолет сам.
– Вышка, это «Редлайн», на посадочном.
– «Редлайн», это Вышка, посадку разрешаю, полоса свободна.
Плавно опускаю «Сессну» чуть позади знаков на полосе, практически без толчка, сидящий рядом Джим одобрительно кивает.
– Вышка, это «Редлайн», посадку произвел, разрешите руление на стоянку.
– «Редлайн», это Вышка, руление разрешаю, вас ждут.
Кто это там такой нетерпеливый? Кажется, я знаю…
Ну точно, возле ангара стоит красный «Гелендваген», из его открытой двери с водительской стороны высовываются стройные ножки, на одной из них покачивается туфелька. Сами догадаетесь или подсказать?
Джин осторожно выбирается из машины и машет рукой, я просовываю руку в открытую форточку и машу в ответ.
– Тебя встречают, – констатирует Джим очевидный факт.
– И это замечательно! – отвечаю ему. – Жены ведь встречают моряков из похода, а мы чем хуже?
Заглушив двигатель, потягиваюсь, разминая спину, Джим уже вытаскивает свой скромный багаж.
Подхожу к Джин, одетой во что-то яркое, тонкое и балахонистое по случаю жаркой погоды, она целует меня в щеку, здоровается с Хокинсом.
– Привет, давно не виделись! Как там врачи, совсем замучили, наверное?
– Здравствуй, Джин! Устал отдыхать, если честно. Зато рука восстановилась, и другая тоже нормально работает. Ну что, в техники возьмете?
– Конечно! Еще и сам полетаешь, когда только захочешь!
– Джин, ты замечательно выглядишь, честное слово! – по-отечески смотрит на нее Хокинс.
Ну да, несмотря на свободное одеяние, изменения в очертаниях фигуры уже весьма заметны.
– Я знаю, – скромно улыбается Джин.
– Рад за вас обоих, правда. Вы отличная пара…
Они садятся в «Гелендваген» и едут в сторону ворот, я на своем «Буцефале» пристраиваюсь им в хвост, включаю музыку. Не особенно торопясь, подкатываем к городу, сначала нужно отвезти Джима к нему домой.
Высадив Хокинса, держим путь дальше. Нужно заехать еще кое-куда…
Возле стоянки Джин вдруг говорит мне:
– А давай сейчас на берег съездим, ненадолго!
– Как скажешь, Огонек…
Поднявшись по извилистой дороге на небольшой холм возле берега, останавливаемся и выходим из машин. Джинджер надела белую шляпу с широкими полями и теперь придерживает ее рукой, иногда налетают порывы свежего ветерка. Ее балахон временами то вздувается, то опадает, подобно ветроуказателю на аэродроме. Встаю рядом, она прижимается ко мне.
