– Курсант, ворон не лови!..
Перевожу двигатель в нормальный режим, и начинаем не торопясь набирать положенную высоту. Рулит-то Джим, но я стараюсь запоминать, как и что он делает. В общем, все понятно.
Отойдя от аэродрома километров на двадцать, инструктор говорит мне:
– Запоминай ориентиры, пригодится при заходе на посадку.
– Принял. Два близко расположенных холма наблюдаю.
– Вот на них и будем выходить при посадке с этого курса. Остальные ориентиры ты мне потом на карте покажешь, в следующие полеты сверху с ними познакомишься. А сейчас давай начнем обучение. Тебя как, не укачало?
– Нет, чиф, все нормально.
– Берись за управление и держи горизонт.
Взявшись за «рога» штурвала и поставив ноги на педали, ощущаю, как «Сессна» начинает уходить в сторону и задирать нос. Эй, так не пойдет! Стараясь действовать как можно нежнее, пытаюсь небольшими фиксированными перемещениями штурвала вернуть ее на курс и на «горизонт», получается, получается!!!..
– Можешь даже чуть поэнергичнее, пассажиров у нас нет, – одобрительно усмехается Хокинс.
– Мне нужно реакцию почувствовать. – Я пытаюсь удержать самолет на прямой, получается, но с небольшими рысканиями по крену и тангажу.
– Спокойнее, сейчас триммером отрегулируем, легче будет.
Джим начинает вращать колесико триммера, и жить становится веселее: нагрузка уменьшается, и мне удается вести «птичку» практически ровно.
– Нормально, теперь запоминай, как виражи нужно выполнять. – Инструктор не спеша дает крен в левую сторону и чуть тянет штурвал на себя. – За скоростью и указателем скольжения смотри!
Пытаюсь одновременно считывать показания о скорости и наблюдать, что именно делает Джим, получается не очень хорошо. Это и есть «отработка распределения внимания»…
– Ты не на цифры смотри, а запоминай положение стрелки у сектора.
– Понял…
– Теперь давай сам!
Пытаюсь повторить движения инструктора, даю крен влево и подтягиваю штурвал на себя. Видимо, перестарался, потому что крен получился чуть больше, чем нужно, и вираж выходит более «крутым». Совершенно машинально «даю ногу» – подрабатываю рулем направления, чтобы не потерять высоту, и чуть прибавляю газу, чтобы не падала скорость.
– Курсант, полегче, у нас не «пилотажка». Ты на своих моделях так виражи выполнял?
– Да…
– Заметно… Хорошо, неплохо для начала! Теперь давай в другую сторону!
И так мы виражили в зоне около часа. Периодически поглядывая на небо и в море, оценивали обстановку, но темных облаков на горизонте видно не было, только висела белоснежная разрозненная «кучевка», под которой мы и летали. Когда проходили под облаками, «Сессну» начинало чувствительно потряхивать, поэтому в таких местах старались не задерживаться. В это же время кто-то начал переговариваться с диспетчером, запрашивая метеоусловия. Интересно, от нас вроде никто вылетать не собирался, неужели какая-то «первая ласточка» пожаловала? Но нас не вызывали, поэтому мы продолжали упражняться дальше.
Когда я почувствовал, что от напряжения уже весь мокрый, несмотря на прохладу в кабине, Джим скомандовал:
– Разворачивай на курс сто восемьдесят, запрашивай посадку!
– Принял!
Не торопясь сделав разворот, начинаю вызывать диспетчера:
– Вышка, я Блюберд, прошу визуальный заход на посадку, дайте метео!
– Блюберд, ожидайте в зоне пять минут, глиссада занята! – И тут же начинает переговоры с другим бортом, видимо подходящим к аэродрому.
Снова начинаю закладывать виражи, периодически пролетая над береговой линией. На поверхности моря кое-где видны катера, удалось даже заметить небольшое рыболовное судно – наверное, решили воспользоваться хорошей погодой и наловить свежей рыбы. Рестораны «с руками оторвут», за мокрый сезон замороженные продукты из холодильников всем надоели.
– Блюберд, разрешаю визуальный заход после круга, курсом девяносто на полосу один, ветер восемьдесят градусов, пять метров в секунду, видимость десять, полоса сухая.
– Вышка, я Блюберд, выполняю заход курсом девяносто на полосу один.
Описав большую петлю, заходим на курс. Да, направление ветра поменялось, поэтому и полосу дают другую.
– ILS – для лентяев, в саванне приводных маяков нет, мы все «руками» будем отрабатывать, ясно? – обратился ко мне Джим.
