Антона имел представление о красоте. Сформировалось оно под воздействием рисунков и фотографий в журналах – советских и иностранных. У каждого времени свой идеал. В 70-е в моду вошли вздернутые носы, маленькие рты с пухлыми губками и острые подбородки. Эдакая девочка-сорванец. И вот сейчас Антон такое лицо лепил. Он так увлекся, что забыл о времени. На его плечо легла рука Куворка.
– Достаточно, господин!
Антон распрямился и отступил на шаг. Мгновение любовался на творение своих рук. Ощутил, что адамант перестал щипать ладонь. Антон разжал кулак. Черный камень стал бледно-розовым.
– Ты великий маг, господин! – воскликнул Куворк. – Так точно распределить Силу.
У Антона было мнение на сей счет, но высказаться он не успел. Девушка шевельнулась и застонала. Они, не сговариваясь, повернулись к ней. Люсиль открыла глаза. Взгляд их был мутен.
– Все прошло хорошо! – поспешил управляющий. – Мой господин исполнил твое пожелание.
– Больно! – прошептала Люсиль.
– Возьми! – Куворк забрал у Антона ставший розовым адамант и вложил его в ладонь девушки. – Его Силы хватит, чтобы снять боль.
Люсиль благодарно улыбнулась и сжала камень в руке. Затем села и закрутила головой.
– Зеркало?
Куворк метнулся к стене и снял с крюка серебряный лист в раме. Поднес его Люсиль. Та некоторое время сосредоточенно рассматривала свое отражение.
– Я не похожа на себя, – сказала растерянно.
– Я предупреждал… – начал Антон, но Куворк дал знак ему молчать.
– Ты прекрасна, высокородная. Никто в Руме отныне не сравнится с тобой!
– Ты так считаешь? – недоверчиво спросила Люсиль и посмотрела на Антона. Тот молча кивнул.
– Хорошо! – сказала Люсиль. – Я выполню свое обещание. Приходите завтра. Вы уже наняли воинов?
– Нет, – ответил Куворк. – Только собирались.
– Вот и не делайте этого без меня.
– Как скажете, госпожа! – поклонился Куворк, отдал зеркало, после чего они вышли. Люсиль, оставшись одна, долго разглядывала свое отражение. Потревоженные Силой, ткани распухли и отекли, но Люсиль все люовалось. У нее теперь есть лицо! И, как она успела заметить, не хуже, чем у исцелившего ее хумми. Тот, пусть и не хотел, но выполнил обещание. Что ж, и она сдержит слово. Подготовить несколько десятков воинов – пустяк. Она это знает и умеет. Несколько месяцев придется прожить в дальнем замке – не беда. В походах бывало и хуже. Главное, чтобы странный хумми не решил, что она обязана ему больше договора. Еще вздумает приставать…
Люсиль вдруг с удивлением осознала, что она не против. Ну, чтобы приставал. Она затрясла головой, прогоняя эту мысль. Он ей не пара. Какой-то провинциальный лоф, да еще хумми! Однако мысль не отстала. Раздосадованная Люсиль разжала кулак и посмотрела на утративший цвет камень. Его следовало выбросить, но Люсиль, поколебавшись, спрятала в кошелек. Она не могла бы ответить, зачем. Затем встала и направилась к двери. Следовало ознакомить слуг с ее новым лицом. И объяснить им, что произошло.
9
Вилорк шагнул за порог и замер. Внутри дома было сумрачно. Узкие окна с кусочками мутного стекла слабо рассеивали полумрак в комнате.
– Проходи ближе! – раздалось впереди. – Не задерживай!
Голос принадлежал женщине. В нем слышались повелительные нотки.
Вилорк подчинился. Сделав с десяток шагов, он оказался перед столом. За ним сидели двое мужчин и женщина. Последняя оказалась молодой и очень красивой – у Вилорка замерло сердце в груди. Из мужчин один оказался пожилым орком («лет 35», – определил Вилорк), второй, явно хумми, был моложе. На груди у хумми висел медальон – высокородный. «Лоф Гонсея», – догадался Вилорк. Такой же медальон висел и на шее женщины. Вилорк знал, что она иль. В доме Люсиль и шел набор в воины. Но лицом женщина походила на хумми.
– Как звать? – спросил молодой.
– Вилорк, высокородный!
– Раздевайся! – хмуро бросила женщина. – Одежду клади на лавку.
Вилорк молча подчинился. О том, с себя нужно снять все, говорили выходившие из комнаты претенденты. Еще поведали, что голых мужчин разглядывает женщина. При этом она щупает их и крутит. Об этом орки говорили смущенно, но некоторые – с восторгом. Не каждый может похвастаться,
