– Хорошо, Энтон, – Люсиль сделала ударение на первом слоге – ей так больше нравилось. – Чем ты занимался в своем мире?
– Проходил срочную службу.
– Что значит, «срочную»?
– Молодых мужчин в нашем государстве призывают в войско на два года. Затем отпускают домой.
– Это не выгодно! – удивилась Люсиль. – Обучить воинов и отпустить?
– Зато в случае войны их можно призвать, получив миллионы бойцов.
– Так много?
– В моем государстве живет свыше двухсот миллионов жителей.
– Сколько?!
– СССР – большая страна. У нас много земель – больше чем у кого бы ни было. Это многим не нравится. Поэтому мы вынуждены содержать большое войско. Нам приходилось воевать – и не раз. Мы всегда побеждали.
Люсиль кивнула. С таким войском и не победить? Да будь в Руме хотя бы в сто раз меньше… От зургов ошметки бы полетели! А также от иль с хумми.
– Чем ты собирался заняться потом?
– Закончить учебу в институте. Я будущий переводчик, знаю несколько языков.
Люсиль только головой покачала. Высокородный – толмач? В Руме они слуги. Или в их мире высокородных много?
– Кто твои родители?
– Отец – полковник запаса, мать была врачом. Лекарем, по-вашему, – Энтон вздохнул.
– Что значит «полковник»?
– Командир полка, – ответил Энтон после заминки. – Тысячи, по-вашему.
«Его отец тысяцкий! – обрадовалась Люсиль. – Мы ровня».
– А почему «запаса»?
– Ему пятьдесят шесть лет, более не служит. Государство платит ему пенсию. Это такое жалованье за прошлые заслуги.
«Надо же! – удивилась Люсиль. – У нас удалившимся со службы ничего не платят. Зато дают земли».
– Почему мать «была»?
– Умерла два года назад. Перед этим болела. В последнюю войну она была моложе тебя. Жила в Сталинграде, это такой город. Его пытались захватить враги, много бомбили. Говоря по-вашему, били Кулаками. Только эти кулаки много мощней. Мать с жителями пряталась в подвале. Рядом упала бомба. От сильного сотрясения у нее в сердце что-то оборвалось. После войны она стала врачом, лечила людей. Но сердце болело. Она лечилась, но не помогло…
Энтон смолк и дал шенкеля кобылке. Та унесла его вперед. Люсиль проводила его взглядом. Несмотря на печальное окончание разговора, она не испытывала смущения. Мать Энтона умерла, ну, так ее тоже. У нее и отца нет. В ее возрасте многие сироты. До пятидесяти в королевстве доживают редко. Архилю за шестьдесят, так его маги лечат – подпитывают Силой. Иначе в Руме был бы другой король.
«Отец – тысяцкий, мать – лекарь, – подумала девушка. – Высокородная семья. В Руме таких мало. Наместник правильно сделал, что назначил Энтона. Он, конечно, неумеха, но я помогу ему стать лофом. Я обещала…»
Обещала она другое, но Люсиль не стала об этом думать. Постигнуть женскую психику – сложное дело. Лучше и не пытаться…
10
К полудню обоз прошел десять миль. Вообще-то в Руме их называли «меаны», но Антону мили были привычнее. В нимейском меане насчитывалось полтора километра, если считать по-земному. 15 километров за половину дня – немного. Но это обоз. Люди и кони могут идти быстрее, а вот скот – нет. Скорость движения каравана измеряется по самым неторопливым путешественникам.
Обоз встал на привал. Все накоротке перекусили, включая коров и овец. Готовить обед не стали. До ночи следовало поспеть в селение. До него оставалось около пяти миль. Там ждет ужин, стойла для коней, сарай для коров и загон для овец. И всем – ночлег. Селение, расположенное у тракта, зарабатывало на предоставлении подобных услуг. Антон с Куворком об этом знали – останавливались здесь на пути в Оули.
Дорога втянулась в лес. Могучие деревья подступили к обочине, затеняя кронами узкую полосу грунта. Если б не осень, стряхнувшая с крон листья, обоз двигался бы в полумраке. Но и так путь выглядел сумрачно. Поэтому Люсиль не сразу увидела возникшего на дороге волка. А, разглядев, потянулась к луку.
