куда следует.
— Я с тобой, — робко предложила Хелен. — Давай отнесем туда блюдо. Будет предлог.
Сандра решила, что это прекрасная мысль. Они вдвоем подняли большое блюдо и ушли — из почти нетронутой груды во все стороны торчали вилки, а горстка комочков, которые выковырял и разбросал Маркус, теперь лежала сверху. В итоге Зилла осталась с Джуди и Маркусом. Две контуженные, подумала Зилла, глядя на Джуди — та сидела у стены очень-очень прямо. Глаза Джуди время от времени наполнялись слезами. В остальном на ее слегка клоунском личике не было никакого выражения. Будто печальный Пьеро. Зилле плакать не хотелось. В душе у нее была отстраненная пустота, легкая и лихорадочная, — Зилла всегда считала, что такое ощущение бывает после лоботомии. Просто она никак не могла привыкнуть к мысли, что больше не тоскует по Марку. Когда она прибыла сюда, ей стало ясно, что надеяться больше не на что, и тоске пришел конец. Только, как ни странно, легче от этого не стало.
Но у нее был Маркус, и о нем нужно было заботиться.
— Маркус, хочешь, пойдем погуляем? — неуверенно спросила Зилла.
Насколько она могла судить, ему сейчас пора было спать после обеда… А может быть, вообще укладываться на ночь? Ее и саму, мягко говоря, клонило в сон, как бывает, когда путаешь день и ночь после дальних перелетов. Все биологические ритмы твердили, что хотя в Арте сейчас день, на Земле время совсем другое. Если Маркус чувствует себя так же, ему положено беспокоиться и капризничать.
А он сразу согласился и протянул ей руку:
— Ять!
— Я тоже пойду, — к удивлению Зиллы, вдруг вызвалась Джуди.
Они втроем вышли за завесу — ее складки были почти неощутимы — и двинулись по синим коридорам. Джуди ничего не говорила и, похоже, в выборе маршрута полагалась на Зиллу. Зилла позволила Маркусу тащить их куда хочет. Ей подумалось, что он, наверное, выведет их на кухню.
Но если он туда и собирался, то сбился с дороги. Он долго и упорно взбирался по винтовому пандусу, волоча за собой Зиллу, а Джуди брела за ними, будто сомнамбула, — и наконец ворвался за широкую волшебную завесу наверху. По ту сторону все было такое светлое и синее, что Зилла заморгала. Пахло больницей. Маги в бледно-голубых балахонах бесшумно и очень деловито работали у чего-то вроде похоронных дрог, на которых лежал молодой человек с красивым приветливым лицом — очевидно, мертвый. Светлые волосы со лба зачесали наверх, поэтому Зилла узнала Тэма Фэрбразера не сразу.
А Маркус — сразу.
— Диб! — воскликнул он в горе и отчаянии и двинулся к дрогам, вытянув вперед одну руку и сморщившись, чтобы заплакать. — Диб умий!
Самый высокий маг резко развернулся. Зилла и шевельнуться не успела, как он бережно перехватил Маркуса большими мягкими руками — руками, обтянутыми чем-то голубым и мерцающим, с пятнами крови, но это голубое и мерцающее при прикосновении к Маркусу тут же исчезло, — и развернул его к Зилле.
— По-моему, сейчас не очень удачное время, чтобы привести сюда ребенка, — сказал он, глядя на Зиллу сверху вниз смущенно и неловко, но сурово.
Зилла узнала на удивление маленькое мальчишеское лицо главного мага-врача. Как бишь его зовут? Эдвард. Он был добрый, и она, похоже, нравилась ему. От этого ей стало очень стыдно, что она вломилась без приглашения.
— Извините. Маркус… Маркус привел нас сюда. Я не знала… Я не сообразила, что вы здесь проводите вскрытия. Да-да, я его сейчас уведу.
— Сегодня сюда нельзя. Но завтра-послезавтра можете привести его снова, — сказал Эдвард.
В его устах это прозвучало так, словно он сам был виноват. А потом, когда Зилла взяла Маркуса на руки и направилась к двери, а Джуди тупо поплелась за ними, его крупная ладонь легла Джуди на плечо и остановила ее.
— А она пусть лучше останется, — сказал Эдвард. — Пожалуй, ее нужно еще немного полечить.
Зилла сама не поняла, как очутилась на том же пандусе, но без Джуди, несколько огорошенная могуществом этого волшебного доктора. Вообще-то, ей хотелось умереть от смущения — надо же, вломилась в разгар вскрытия! — но тут все ее внимание потребовалось Маркусу. Он был в горе.
— Диб! — безутешно повторял он и брел вперед, не разбирая дороги.
Зилла и не подозревала, что Маркус знает Тэма, и уж точно не представляла себе, что он настолько любил Тэма, что придумал ему особое прозвище. Насколько ей было известно, Тэм два раза — ровно два раза — побывал у Аманды, но, как видно, ему хватило времени, чтобы покорить сердце Маркуса.
— У Диба все хорошо, — втолковывала она Маркусу, когда они плелись неизвестно куда — то есть это она не знала куда, а Маркус уверенно вел ее вниз. — У него ничего не болит, Маркус. Это как заснуть, только лучше, — говорила она…
Тут Зилла поняла, что повторяет все то, что взрослые обычно говорят детям, столкнувшимся со смертью. Хотя все это ужасные глупости и никакое не утешение. Маркус с первого взгляда понял, что Тэм мертв. Как всегда, оказалось, что он знает гораздо больше, чем рассчитывала Зилла.
Внизу они подошли к другому широкому проему с завесой, где синий рифленый пол уходил под большую арку, а за ней неожиданно оказался выход на открытое пространство. Зилла вздохнула с облегчением: может быть, Маркуса теперь удастся отвлечь. Эту большую квадратную площадь она заметила,
