еще когда ракета кружила по орбите. Наверное, это был учебный плац: просто утоптанная площадка с полосой тщательно ухоженной травы по периметру. Тут Маркус и правда позабыл свои печали и в восторге побежал по огромному песчаному квадрату. Зилла бросилась за ним — «Поймаю, поймаю!» — чтобы он уж точно не вспомнил ни о чем грустном. На бегу ей пришлось побороться с приступом агорафобии. Над головой раскинулось синее небо. Синие здания по периметру площади, в перспективе маленькие, будто сельские домики, вполне могли бы загораживать какой-то пейзаж, вот только Зилла точно знала, что за ними ничего нет. Одно синее небо. Ей приходилось глядеть, не отрываясь, на семенящую фигурку Маркуса, и все равно голова кружилась. На миг вся площадь вдруг перевернулась, и Маркус побежал по потолку.
Это в самом деле был учебный плац. Зилла с колоссальным облегчением увидела в дальнем правом углу вымуштрованный отряд в синей форме. Отряд как раз закончил какую-то муштру и колонной шагал к очередной волшебной завесе. Иногда от основной массы отделялись две-три фигуры и направлялись к другим входам. От этого зрелища головокружение слегка унялось. Теперь Зилла видела все под небольшим уклоном. Нет, так только хуже. Все, сейчас она точно упадет. Но Маркус свернул на бегу и устремился навстречу отделившейся тройке, раскинув руки и почему-то вне себя от восторга. Зилла заложила вираж и бросилась за ним. Колени у нее подкосились, она едва удержалась на ногах, испугавшись, что сейчас рассадит руки о колючую землю.
— Оша! Оша! — вопил Маркус.
Там снова был кентавр — теперь он щеголял в красивом синем кителе на человеческом торсе. Сразу стало понятно, как силен в этом месте оптический обман: Маркус подскочил к кентавру и его спутникам всего за несколько шагов. А может быть, это кентавр так быстро бросился к нему навстречу.
— Оша! Оша! — вопил Маркус, весь сияя от радости, будто сбылась его заветная мечта.
Зилла поняла, что Маркус забрел к врачам именно потому, что надеялся еще разок увидеть кентавра. А может быть, испугался, что кентавр тоже умер.
Кентавр нагнулся и поднял Маркуса вровень со своим лицом.
— Откуда ты знаешь, что меня зовут Джош? — спросил он, перекрывая ликующие вопли Маркуса. Он был в таком же восторге. Его бледное пятнистое лицо прямо светилось.
Зилла брела к ним вверх по склону и думала, что будет, наверное, бестактно сказать, что Маркус имел в виду несколько другое.
— Ты его не совсем правильно понял, Джош, — сказал Тод и дружески похлопал кентавра по боку. — На самом деле малыш обозвал тебя лошадью.
Джош рассмеялся. Тод весело кивнул Зилле:
— Рад снова тебя видеть. Что с тобой? У тебя от нашего плаца в голове перекосилось?
Зилла выпрямилась — ей вдруг полегчало.
— Да, но теперь все прошло.
Это от Тода все прошло, оттого, что он такой нормальный.
— У меня тоже вечно так, — сказал третий из их компании, прислонившись к боку Джоша с другой стороны. — Как выйду на улицу, все в голове разом перекашивается. Дело в том, что пространство тут и правда искривленное. И чем больше на него смотришь, тем это заметнее, понимаешь?
Зилла посмотрела на него с интересом. На первый взгляд он был почти обыкновенный, но ей невольно подумалось, что на самом деле он, вероятно, еще более диковинное создание, чем кентавр. С виду он был человек, тощий, белокурый, но от него исходил какой-то внутренний свет, а еще у него были огромные глазищи — впрочем, руки и ноги тоже. Отощавший Давид Микеланджело, подумала Зилла.
— Позволь представить, — сказал Тод. — Вон тот парнишка, который подпирает Джоша с другого боку, — это Фило. Он гвальдиец из Пелейзии, если это тебе что-то говорит. А кентавра зовут Хорджок Анфалемос Гальпетто-Кефальди.
— Рад познакомиться, госпожа. — Джош ловко повернулся и посадил Маркуса себе на спину верхом. Маркус, довольный-предовольный, приник к его синему кителю, а Джош протянул Зилле большую бледную руку.
Зилла пожала ее — и она была теплая, по-лошадиному теплая. Человеческая половина его тела была в целом крупнее обычного человеческого торса. Еще бы, подумала Зилла, надо же уравновесить конскую половину. Повязку на глазу, которая была у него вчера, сняли, были видны поджившие порезы сверху и снизу; впрочем, еле заметные на фоне большого серо-коричневого пятна, которое занимало пол-лица и уходило под волосы.
— Рада, что рана заживает, — сказала Зилла.
— Все обошлось, спасибо Тоду, — сказал кентавр.
Фило шагнул вперед и тоже протянул ей руку, почти такую же крупную, как у кентавра, но не такую теплую — это выяснилось, когда Зилла ее пожала. Было видно, что Фило очень застенчив. Но когда Зилла улыбнулась, он улыбнулся в ответ, и улыбка у него была широкая, плутоватая и доверчивая одновременно.
— Стоит уточнить, что полное имя Тода — Родрик Хальстаттен Эверенци Пла…
— Не надо! — Тод поморщился. — Просто Тод, и хватит.
