Зилла и не подозревала, что он может быть таким храбрецом.
Марсения улыбнулась:
— Замечай, сколько угодно, если тебе так уж нужно. Это были простейшие мысленные чары, призванные всего лишь выманить вас из священной рощи, и времени у меня на них ушло совсем мало, никакого сравнения с теми силами, какими разбрасываетесь вы. Вижу, пока ты не сделал никаких признаний по этому поводу.
— Мне не в чем признаваться. Я не знаю, что это были за силы, — ответил Фило. Было ясно, что он ничего не скрывает. — Должно быть, внешние. Мы были в священной роще — и вдруг очутились в вашей. Приношу свои извинения, если мы доставили вам беспокойство.
— В священной роще? А где именно, Амфетрон? — спросила Марсения.
— В царской роще в Орте, — ответил Фило.
Судя по лицу Марсении, да и Герреля, а также по легкому шепотку, пронесшемуся по залу, Зилла решила, что Фило разыграл сильную карту и назвал какое-то очень важное место. Марсения с очевидной опаской — хотя и выгнула брови, готовая не поверить его словам, — уточнила:
— Выходит, царь — твой друг?
— Нет, он друг моего отца. — Голос Фило зазвенел от правдивости.
«Осторожно, Фило! — подумала Зилла. — Она точно проверит!»
— Надо же, — проронила госпожа Марсения с деликатным сомнением. — Значит, и царь, и твой папенька — несомненно, весьма знатного рода — захотят тебя вернуть? С кем из них ты посоветуешь связаться в первую очередь?
— С царем, — ответил Фило. — Если вы будете так любезны.
— Очень хорошо, — медовым голосом пропела госпожа Марсения. — А пока мы, разумеется, подержим тебя здесь в полной безопасности. Ведь царь не хочет тебя терять. К тому же мы, обитательницы Литы, всегда рады — просто ужасно рады — принимать у себя гвальдийцев. Нам отчаянно не хватает гвальдийской крови. Мы так страдаем без нее. Гвальдийцы колдуют не в пример лучше обычных людей. Однако, к счастью, полукровки ничем не хуже. Жаль, что ты такой забавный мелкий экземпляр. Остается лишь надеяться, что твое потомство будет более нормальным.
Судя по тому, как храбро держался Фило, он понимал, что она играет с ним в кошки-мышки. Но теперь он увидел, насколько далеко зашла эта игра, и лицо его густо побагровело. Геррель вскинул голову и осклабился. Госпожа Марсения откровенно рассмеялась.
— А какие у тебя большие ноги! — продолжала она. — Будет непросто соблазнить тобой кого-нибудь из моих девочек. Впрочем, всегда можно прибегнуть к искусственному оплодотворению. Это совсем не больно, если ты будешь хорошим мальчиком и станешь делать, что велят.
Лицо у Фило потемнело от прилива крови, будто у тяжелобольного. Он выговорил:
— Я… Я не буду…
Госпожа Марсения грациозно подняла ладонь и оборвала его:
— Не будешь? Что, рука еще болит? Ты, знаешь ли, легко отделался. Могло быть гораздо, гораздо хуже. Прошу, не забывай, что ты незваный гость в моих владениях. А сейчас я отпущу тебя посидеть в славной тихой комнатке, где ты сможешь обо всем подумать. Уверена, к вечеру ты уже решишь вести себя благоразумно, и если да, то я — может быть — свяжусь с царем и поговорю о тебе.
Когда Фило выводили в другую дверь, он был бледен, как смерть. От боли в руке он весь перекосился. Все женщины в зале принялись кокетливо перешептываться и хихикать. Это было чистой воды глумление.
— Какие у царя, оказывается, бывают друзья! — сказал кто-то за спиной у Зиллы, а женщина в атласе рядом с ней заметила:
— О владыка лесов! Только бы она не выбрала в матери меня, не от этого же!..
С этими словами женщина стиснула Зилле локоть и со всей силы толкнула ее к возвышению. Зилла еле успела схватить Маркуса за руку, иначе он так и остался бы на месте, засмотревшись вслед Фило.
— Де Било? Било бойня бок! — спросил он с горьким недоумением.
— Тише, зайчик.
Зилла с самого начала понимала, что не сможет справиться с госпожой Марсенией — еще с той минуты, как увидела эти ее глаза. А теперь госпожа Марсения подалась вперед, и эти самые глаза напряженно, пронзительно и прицельно всмотрелись в глаза Зиллы и разглядели самые нежные, самые сокровенные ее уголки, которые сжимались и елозили под взглядом госпожи Марсении, полным непреодолимой силы, очень напоминавшей нежность — но это была не нежность.
— А теперь ты, моя дорогая, — произнесла госпожа Марсения. — Быть может, ты объяснишь все понятнее, чем этот маленький гвальдиец. Никак не могу понять, кто же вы. Всё же — как вы попали в мою священную рощу?
«Учись у Фило», — подумала Зилла. Похоже, упоминание царя не привело ни к чему хорошему. Однако Фило по какой-то причине не хочет, чтобы эта женщина догадалась, что они побывали в Арте, и показал ей это. А Зилла так плохо умела врать — да еще и под этим буравящим взглядом. Маме всегда удавалось вытащить из нее правду. На миг Зиллу охватила нелепая ностальгия: ей захотелось обратно в Арт, и пусть ее там допрашивает Верховный глава. У него тоже был очень мощный взгляд, просто Глава никогда им так не пользовался.
