– Он не сказал, но ждет вас там.
– Он привез вести о Кэтрин?
Пегги пожала плечами:
– Я скажу, что вам нужно выполнить поручение для… словом, что-нибудь придумаю. Идите же… ступайте!
Выходя, я ломала голову, что же привело Киза в Виндзор из самого Вестминстера. Возможно, он привез хорошую новость, но скорее всего, плохую – уже не помню, когда я в последний раз слышала что-то хорошее, приятное. Представляла себе все возможные несчастья, которые могут постичь мою сестру или ее мальчиков, и на душе у меня было все тяжелее. К тому времени, как я вышла в сад, мне было трудно даже переставлять ноги, к которым словно привязаны свинцовые ядра.
В саду никого не было, только один или два садовника пропалывали клумбы. Я шла дальше; нырнула под душистую арку из жасмина, которая ведет в аптекарский огород. Киз ждал меня на каменной скамье у тисовой живой изгороди. Он меня не видел, и я ненадолго остановилась, с ужасом гадая, что же я услышу. Киз растирал между пальцами веточку лаванды, закрывал глаза, подносил ладони к носу и вдыхал аромат. Над ним щебетали синицы, и меня поразила красота открывшейся передо мной сцены, и тревога немного спала – не та обстановка для дурных вестей.
Я тихонько кашлянула, Киз открыл глаза, увидел меня, его лицо просветлело. Потом он встал, протягивая ко мне руки.
– Леди Мэри! – воскликнул он. – Спасибо, что пришли.
Шагая к нему, я внимательно смотрела ему в лицо, пытаясь отгадать, что он мне скажет, но он был непроницаем.
– У вас какие-то новости, мистер Киз?
– Нет, не новости, – ответил он, и я пришла в замешательство. – Присядьте, пожалуйста.
Он подал мне руку и помог сесть, а затем опустился рядом, и какое-то время мы сидели молча. Я искоса смотрела на его колени, они были задраны вверх – скамья слишком низка для него. Потом я перевела взгляд на свои ноги: они болтались, как у ребенка.
– Итак… – произнесла я.
– Миледи, – начал он.
– Мэри, – поправила я, как всегда; я настаивала на том, чтобы он обращался ко мне по имени. Но Киз всякий раз испрашивал разрешения.
– Мэри…
– Да? – Я заметила, что он то сжимает, то разжимает кулаки, как будто нервничает. Обычно Киз был более хладнокровен. Тревога снова начала одолевать меня.
– Мэри, хотели бы вы покинуть двор?
– Очень! – Он возбудил мое любопытство. – Но ведь вам об этом известно, мистер Киз!
– Томас, – поправил он.
– Томас, – повторила я с улыбкой.
– Мне кажется, есть способ.
– Какой?
– Кажется, ваша… – Он запнулся, задумался, собираясь с мыслями. – Ваша матушка вышла замуж за человека ниже себя по положению и после этого удалилась от придворной жизни.
– Если бы только поэтому… – вздохнула я. – Стоукс очень любил Maman, а она – его.
– А если кто-то любит вас?
– Томас, что вы такое говорите? Выражайтесь яснее!
По дорожке пронеслась белка и молнией взлетела на ближайшее дерево.
– Я никто, – сказал он. – И все-таки я… у меня… Мэри, вы проникли в мое сердце, и я ни о чем другом не могу думать.
– Вы предлагаете мне выйти за вас замуж?!
Киз кивнул, краснея, и сделался очень несчастным.
– Простите меня. Я перешел грани…
– Нет! – Я положила свою руку поверх его руки. Он как-то поник, как будто из него вынули все внутренности. – Вовсе нет. Но почему вы хотите жениться именно на мне? Я не смогу родить вам ребенка.
– У меня уже есть взрослые дети. Мне нужны вы, а не дети… – Он снова умолк, глядя на меня, и я взяла его под руку. Во мне пробуждалось новое, неведомое доселе чувство. – Как вы думаете, сможете вы со временем полюбить такого мужлана, как я, – хоть чуть-чуть?
Неожиданно я посмотрела на него другими глазами, впервые замечая, как его борода завивается мелкими кудряшками, а верхняя губа изгибается в форме лука. В его глазах я увидела искренность и сострадание. Я не думала о том, что бы сделала Джейн; сейчас я думала о том, как бы поступила на моем месте Кэтрин – в конце концов, она лучше всех разбиралась в том, что связано с любовью. У меня кружилась голова; я начинала понимать, что все эти годы двигало Кэтрин.
