– Я здесь, мистрис Астли, – отозвалась я.
Пегги неловко повернулась, согнулась и еле слышно застонала. Скоро она покинет двор – ей предстоит рожать. Мне была невыносима мысль о ее отъезде. Ко мне подошла Кэтрин и поцеловала меня в щеку. От нее слабо пахло лимонами; может быть, это – следы помады Гертфорда? Они часто тайно встречаются – правда, от меня у сестры никаких тайн нет.
– Мы уже вышиваем птиц. – Я показала свою вышивку как доказательство.
– Хорошо, – одобрила Кэт Астли.
– Как ты красиво и искусно вышиваешь, Мышка! – восхитилась Кэтрин. – Твой зяблик как будто вот-вот взлетит. По-моему, ты самая искусная вышивальщица при дворе.
Кэт Астли нахмурилась. Она считала, что слава самой искусной вышивальщицы принадлежит ей, о чем было прекрасно известно Кэтрин.
– С этим никто не станет спорить, – поддержала подругу Юнона. Она взяла сестру за руку и вывела из зала.
Кэт Астли осторожно подняла с пола перчатки, обернув руку краем обертки, и я услышала, как она бормочет:
– Подумать только, ее сделали камер-фрейлиной – что же дальше? – Она не скрывала своего недовольства тем, что королева как будто смягчилась по отношению к моей сестре и вернула ей часть привилегий.
В клетке рядом со мной щебетали два неразлучника, яичножелтые, с красными клювами, – подарок Дадли королеве.
– Странно, что она и их не приказала сжечь, – шепнула я Пегги.
Та прикрыла рот ладонью, чтобы не прыснуть со смеху. Я взяла горсть птичьего корма, насыпала его в клетку; мне очень хотелось открыть дверцу и выпустить птичек из их тюрьмы. Интересно, знают ли они, что существует жизнь получше той, какую ведут они?
Двери внутренних покоев открылись, и в приемный зал вышла королева в костюме для верховой езды; за ней следовали советники. Помню, как-то я подслушала, что группу придворных назвали «тучей». Туча придворных, очень похоже! Кэт Астли толкнула в бок мистрис Сент-Лоу, и та проснулась. Мы все присели в реверансе, но королева была поглощена беседой с Сесилом и не смотрела в нашу сторону. Наконец Кэт Астли, которая терпеть не могла праздности, жестом приказала нам продолжать шитье.
– Вы непременно должны заставить ее подписать, – говорила тем временем королева. – Если она не подпишет, мы получим доказательство того, что она по-прежнему считает, будто имеет право притязать на наш престол! И хотя мы заключили мирный договор, Шотландия по-прежнему остается нашим врагом. В таком случае, Сесил, вся проделанная вами работа пойдет насмарку.
Я догадалась, что они говорят о Марии Стюарт, которая проявляет упрямство и по-прежнему считает себя законной наследницей английской короны.
– Ваше величество, я сделал все, что в моих силах. Нельзя забывать, что она… – Сесил ненадолго умолкает. – Что ее невозможно к этому принудить.
– Да, да, миропомазанная королева! Полно вам, Сесил! – язвительно произнесла королева. – Мы не сомневаемся, что у вас в рукаве найдутся еще несколько козырей.
Я думала о том, каково ей постоянно чувствовать, что ей наступают на пятки. Должно быть, ей в самом деле нелегко живется.
– Да перестаньте кудахтать! – досадливо обратилась Елизавета к Кэт Астли, которая пыталась надеть на королеву шляпку для верховой езды. Она оттолкнула Кэт Астли и, выхватив у нее шляпку, сама завязала ленты. – А теперь – к моему главному конюшему. – Королева покосилась на Сесила; тот ответил откровенно неодобрительным взглядом.
Все знали, что государственный секретарь не выносит Дадли. В глубине души я восхищалась тем, как она заставляет всех мужчин плясать вокруг себя. Она, как кукловод, точно знала, что делать, за какую ниточку дернуть, в ней не было ни малейших сомнений, подобных тем, что донимали ее сестру.
– И еще, ваше величество, – продолжил Сесил, – относительно монетной системы…
– Да, да, – перебила его она. – Пусть этим займется Нортумберленд.
– Это дорогостоящая мера, ваше…
– Высокий курс нашей валюты поддерживает нашу репутацию. На монетах наше лицо, а не ваше. Мы не потерпим, чтобы наше изображение появилось на обесцененных монетах. Что подумают за рубежом?
Сесил как будто усох, уменьшился в размерах. Другие члены Тайного совета согласно кивали, проходя по залу. Когда они удалились, наступила тишина, и я порадовалась при мысли о том, что нас ждет тихий, спокойный день, потому что многие уедут на охоту. Я соскучилась по спокойствию, которое так редко можно найти при дворе, даже по ночам. Нас, фрейлин, поселили в одной комнате, где мы теснились словно сельди в бочке. Я тосковала по своей тихой спальне в аббатстве Шин, где я могла читать в свое удовольствие – здесь же кто-то находит удовольствие в том, чтобы отнять у меня книгу и отшвырнуть ее подальше.
Во дворе пахло свежим лошадиным навозом; там было полно народу. Конюхи бегали туда-сюда, выполняли срочные поручения, подтягивали подпруги, вытягивали стремена, подсаживали своих хозяев в седло. Дадли гарцевал на игривом черном жеребце по кличке Красавчик, распоряжался, осматривал лошадей.
