Наконец я позволила ему обнять себя, закрыв глаза, зарылась носом ему в шею и вдохнула его запах. Думая, что, если наши планы откроются, нас обоих бросят в Тауэр, я все же была исполнена радости. Как будто я снова стою на краю пропасти и готовлюсь прыгнуть в воду.
– Как только придумаете, как незаметно уйти из дворца, приезжайте ко мне на Кэнон-Роу. Там нас поженят. Юнона сообщит мне обо всем заранее.
– А как же королева? – озаботилась я.
– Со временем она успокоится; и потом, Китти, в последнее время она тебе благоволит. Поскольку к ней вернулся Дадли, у нее, скорее всего, улучшится настроение. Сейчас, когда Дадли снова в фаворе, у Сесила уже не так много влияния. Ты слышала, что говорила Леттис; он попал в опалу! – Теперь Гертфорд лучился уверенностью; его сомнения совершенно исчезли.
– Да, – кивнула Юнона, – в конце концов, ты – ближайшая родственница королевы.
– Не надо, – прервала ее я, вдруг вспомнив о своей сестре Джейн.
– Пора идти, иначе за нами пришлют еще кого-нибудь. – Юнона повернулась к брату: – Можешь незаметно выбраться отсюда?
– Идите, – сказал он, быстро целуя меня в губы, и я снова как будто начала летать. – Я буду защищать тебя, Китти, – шепнул он. – Не позволю, чтобы ты попала в беду. – Когда я отстранилась от него, он снова привлек меня к себе и взял за безымянный палец: – Здесь его лучше не показывать. – Он расстегнул тонкую цепочку, висящую у него на шее, продел цепочку в кольцо, надел мне ее на шею и застегнул, а затем помог спрятать под корсажем. Его рука ненадолго задержалась на моей груди, и он посмотрел на меня с таким выражением, от которого мне сразу сделалось жарко.
– Скорее! – заторопилась Юнона, дергая меня за руку. – В добрый путь, Нед. Я напишу тебе на Кэнон-Роу, когда придет время.
Когда мы с Юноной бежали в покои королевы, мною овладело спокойствие, как будто все наконец встало по местам. Я готова была скорее рискнуть всем и выйти за Гертфорда, чем видеть, как он женится на другой. А потом все как-то само собой образуется; возможно, Елизавете нравится демонстрировать свою власть, но она не так кровожадна, как ее сестра, – при ней еще не казнили ни одного человека.
– Не говори своей сестре, – предупредила Юнона.
– Но почему? Мэри я могу доверять.
– Это может навлечь на нее опасность.
– Да, наверное, ты права. – Тайна волновала меня, как будто я держу под платьем мешочек с селитрой и мне необходимо соблюдать особую осторожность и держаться подальше от огня.
Мы тихо вошли в приемный зал, попросили прощения. Мистрис Сент-Лоу поцокала языком, спрашивая, есть ли у меня все, что мне нужно. Я подыграла ей, с благодарностью кивая и улыбаясь; затем приложила руку к низу живота. Заметила, что Фрэнсис Мотес и Лиззи Мэнсфилд в уголке перешептываются, как заговорщицы, и косятся на меня. Улыбнулась им и помахала рукой, прикасаясь пальцами к цепочке на шее – физическому доказательству моей тайны. Фрэнсис, похоже, обмануло мое дружелюбие; она ответила полуулыбкой, однако на лице у нее озадаченное выражение. Интересно, по-прежнему ли она носит под платьем то стихотворение и ждет ли еще одного подарка от человека, который скоро будет моим мужем?
Я села рядом с Мэри; она в одиночестве притулилась у окна и читала книгу. Но королева, которая сидела в самой теплой части зала и слушала, как леди Ноллис читает стихи, вдруг с улыбкой подозвала нас к себе.
Она хлопнула по скамеечке рядом с собой со словами:
– Посидите с нами, девочки. Леди Ноллис читает стихи Уайетта. Мне они особенно нравятся.
Я уселась на скамеечку, а Мэри села на подушку у моих ног. Я заметила, как плотно сжаты челюсти сестры; мы обе не привыкли к такому дружескому обращению со стороны королевы, и я напомнила себе, что необходимо следить за своими словами.
– Ведь мы все здесь кузины, верно? – с необычной теплотой продолжает королева.
– Это правда, – подтвердила леди Ноллис.
– Мои кузины со стороны Болейнов и кузины со стороны Тюдоров, – продолжала Елизавета.
Но я думала: если в слухах есть доля правды, мы все Тюдоры, ведь кое-кто считает, что мать леди Ноллис, Мария Болейн, была любовницей Генриха Восьмого, перед тем как он переметнулся к ее сестре Анне, и что леди Ноллис – на самом деле его родная дочь. Я бы ничего не заподозрила, если бы не знала, но в Елизавете и Леттис отчетливо проглядывают тюдоровские черты.
– Позовите Леттис! – воскликнула королева. – Мы хотим посидеть в окружении близких родственников!
Леди Ноллис нашла взглядом дочь, и Леттис отошла от группы женщин, которые вышивали в углу; она присела в реверансе и устроилась рядом с Мэри.
– Ах да, семья, – вздохнула королева. – Нужно будет заказать мистрис Теерлинк ваши портреты… Начнем с вас, Леттис, до того, как вы выйдете за Деверо.
– Ты выходишь замуж? – взволнованно спросила я. Если королева дала Леттис разрешение выйти замуж, это знак, что ее нелюбовь к бракам своих фрейлин сходит на нет. Значит, и для меня появилась надежда.
– Недавно я узнала еще об одном заговоре, – продолжила королева. – Выяснилось, что на наш престол метит и Хантингдон! Похоже, он думает, что капли крови Плантагенетов будет достаточно. Всегда находятся желающие занять мое место. Поэтому нам, родственницам, необходимо сплотить ряды! –
