извлекали при плавлении золотосодержащих руд. Как ни странно, золото было второстепенным металлом, получаемым в результате сложного технологического процесса. Потом пришла очередь Алтая. На Колывано-Воскресенском заводе уральского промышленника Демидова золото выплавляли из медных руд по той же технологии.
Главным центром золотодобычи вскоре стал Урал. В середине XVIII столетия недалеко от Екатеринбурга крестьянин Марков открыл крупное месторождение рудного золота. Месторождение назвали Берёзовским. Для его разработки построили первый в России золотодобывающий рудник, работающий до сих пор. Всё шло хорошо, пока одному горняку не пришла в голову странная, на первый взгляд, мысль – проверить отвалы Берёзовских рудников. К его неописуемой радости, в них оказалось много золота, потерянного при обогащении руды. Тем горняком был Лев Иванович Брусницын.
Найденное золото требовалось как-то извлекать из отработанной породы, но как? И Брусницын стал экспериментировать. Так, в 1814 году он разработал новый способ промывки и получения золота из отвалов породы. Фактически он изобрёл технологию добычи золота из россыпей при промывке песков бутарой. С помощью своего же изобретения Брусницын нашёл золотые россыпи на Березовке, Пышме и других уральских реках, а вскоре россыпное золото обнаружили в бассейне реки Миасс и вдоль всего Уральского хребта.
Брусницынский метод промывки россыпей быстро распространился в Сибири, на Алтае и во многих других регионах России. Этому способствовало решение Российского государства о снятии с 1826 года запрета на добычу драгоценного металла. Тысячи охотников фарта устремились по сибирским рекам в поисках своего счастья. Они продвигались на север и восток, в приморскую тайгу и на Чукотку. Так, благодаря вольным старателям оказались открыты новые месторождения и даже целые золотоносные районы. В их числе – Алданская провинция.
– О поисках золота на Алдане написана не одна книга. – Фишкин показал на геологическую карту. Розовым цветом на ней значились древние породы, занимающие значительную территорию на юге Якутии и в Забайкалье. – Это целый пласт в истории освоения России.
– Насколько я знаю, золото на Алдане известно ещё с конца XIX века. То есть задолго до официального открытия «Золотого Алдана» в 1923 году. А с 1895 года амурские золотопромышленники добыли на Алданских приисках более тысячи пудов золота. – Фёдор включил калькулятор, засветившийся зелёными огоньками, и быстро посчитал. – Это более шестнадцати тысяч килограммов, – сообщил он радостно. – В год больше полтонны. Ничего себе выдавали амурские старатели на-гора! Вот тебе и открытие века, приписываемое Советам.
Фишкин с интересом посмотрел на Закатова, не зная, как отнестись к его сообщению.
– Откуда у тебя эти цифры? – наконец спросил он.
– Да всё оттуда же – из читинских геологических фондов. Я там накопытил несколько сводок по истории освоения региона и ещё довольно много чего интересного. Такого не почерпнёшь из нашей печати. Вот смотри!
Закатов показал общую тетрадь в коричневой обложке. Корявым размашистым почерком в ней оказалось исписано десятка два страниц. Фишкин открыл первую попавшуюся:
«Добыча золота на Алдане увеличилась с 4832 кг в 1923/24 г. до 9387 кг в 1936 г. Таким образом, Алдан опередил по годовой добыче Ленские золотые прииски (8560 кг), Дальний Восток (7760 кг) и другие прииски СССР. По суммарному объёму добытого драгоценного металла Якутия занимала первое место в СССР. Её удельный вес в общесоюзной добыче золота составлял 22,6 % в первой пятилетке и 12,9 % – во второй».
– Получается, в Якутии до войны добывали примерно шестую часть золота, – оторвавшись от тетради, задумчиво покачал он головой. – Мне кажется, здесь что-то не так.
– Это, считай, только на одном Алдане. В то время ещё не знали ни Индигирки, ни Колымы, ни Кулара, не было и других золоторудных районов. Правда, золотишко мыли ещё на Аллах-Юне, но там, по-видимому, брали крохи.
Фишкин нервно заёрзал на стуле и, отдав тетрадь, почесал затылок. Стало видно, что Закатов задел за живое.
– Мягко говоря, ты, Федя, не прав, – сдерживая себя, сказал он как можно спокойней. – Золото добывали везде. В XIX веке самыми крупными сибирскими месторождениями считались знаменитые Ленские прииски, входившие до 1898 года в состав Якутской области. Кроме того, добыча золота велась на Лебедином прииске, расположенном в Сутамском и Тимптонском золотоносном районах, Тунгирском, Тыркандинском и Кабактанском приисках. И ещё: до войны уже во всю пошло «дальстроевское» золото с Колымы. Заключённые рабским трудом вносили свой вклад в общее дело. Сколько там добывали, я, к сожалению, не скажу – сведения закрытые, а что касается юга Якутии, то, пожалуйста: до 1921 года Ленские прииски дали около тридцати шести тысяч пудов золота, а Лебединский, Тунгирский, Тыркандинский и Кабактанский всего более тысячи. Учитывая примитивные условия разработки россыпей, существовавшие в то время, это тоже немало. Тогда ещё не изобрели ни бульдозеров, ни гидромониторов – всё заменяли примитивные приспособления для промывки песков: кирки, лопаты, бутара и, конечно, ручной труд. Добыча золота всегда была связана с каторжной работой. Без этого металла не получишь.
– Конечно, пахать надо везде. Зато этот труд очень хорошо вознаграждался. Золотоискатели до сих пор у нас в почёте.
Не обратив внимания на реплику Фёдора, Фишкин увлеченно продолжал:
– Жажда быстрого обогащения постоянно толкала старателей вперёд, не давала подолгу засиживаться на одном месте. Но среди них находились такие люди, которые, встав на тропу поиска фарта, всю оставшуюся жизнь посвящали этому занятию. К таким относится горный инженер Подъяконов. В конце XIX века по поручению Правления Российского золотопромышленного общества он провёл поиски золота в верховьях Амги и Алдана. От устья реки Селигдар
