Задолго до того, как войско принца Мориана достигло Предела, а бессмертные солдаты Эдуарда Колдриджа пересекли Трещину, в массивные ворота поместья лорда Донахью негромко, но настойчиво постучали.
– Кому там не спится… – выругался старый стражник, которому только-только удалось задремать в караульной пристройке. Землёй владела ночь, которой, в свою очередь, владел дождь, а потому привратнику совсем не улыбалась перспектива покидать сухое и тёплое местечко. Накинув кожаный плащ и сняв свечной фонарь с гвоздя, слуга виконта Донахью проковылял к двери и открыл смотровое окошко, забранное кованой решеткой.
– Кто идёт?
По ту сторону ворот стоял невзрачный юноша в кучерской накидке. Он выглядел утомлённым и промокшим до нитки.
– Миледи Редклиф, герцогиня Предела, – ответил Тайри, смачно шмыгнув красным носом.
Стражник с сомнением оглядел ночного пришельца.
– Ждите, доложу.
Дверца смотрового окошка затворилась.
Тайри вернулся к дорожной карете, оставленной чуть поодаль, и подогнал её ближе к воротам.
– Надо было мне выйти, – раздался изнутри звучный голос герцогини.
– Не стоит, миледи. В такую погоду хозяин собаку из дома не выгонит.
Ему нравилась герцогиня. Тайри почти не помнил своей матери, но хотел бы, чтобы она была похожа на леди Редклиф. Спокойная, учтивая и бесконечно проницательная, эта женщина могла быть по-настоящему сурова и несгибаема, если того требовали обстоятельства. Впрочем, с Тайри она обходилась по-доброму. Если в ней и была надменность, которой часто грешили люди столь высокого положения, то проявлялась она только на публике. В общении с глазу на глаз леди Редклиф предпочитала не уделять внимания титулам и регалиям.
Наконец ворота скрипнули и отворились. По ту сторону, на залитом светом факелов дворе поместья, стояли несколько вооружённых людей.
Легонько шлёпнув лошадей вожжами, Тайри аккуратно направил карету вперёд.
– А ну как королевская повозка, – присвистнул один из стражей.
Спешившись, Тайри прошлёпал по лужам, открыв дверь кареты. Укрывшись расшитым плащом, герцогиня вышла под моросящий дождь. Её обычно тщательно уложенные волосы были распущены, а лицо, выхваченное из темноты светом пламени, выглядело уставшим и бледным.
Один из мужчин, собравшихся во дворе, подошёл ближе. Это был рослый брюнет, одетый роскошнее, чем остальные.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он.
– Я тоже рада тебя видеть, брат, – иронично улыбнулась герцогиня.
Тайри возился с ремнями, удерживающими вещевой сундук своей новой госпожи. Впрочем, это не мешало ему опасливо посматривать по сторонам. Приём едва ли можно было назвать тёплым.
– Почему ты не предупредила о приезде?
– Ты так и будешь допрашивать меня здесь, Ен, или мы всё же зайдём в дом?
Казалось, он колебался, прежде чем ответить.
– Да, конечно. Проходи.
По знаку господина двое стражников направились к Тайри, чтобы помочь юному слуге с вещами.
– Благодарю, я сам, – отказался тот и, взвалив на спину багаж, последовал за герцогиней.
– Отец дома? – спросила леди Редклиф у брата, когда они поднимались по ступеням высокого крыльца.
– Он болен, – ответил Ен. – Ты сможешь поговорить с ним утром.
Тайри пыхтел, пытаясь не выронить мокрый сундук. Миновав просторный холл, они прошли на второй этаж, где Ен провёл их через лабиринт коридоров, показав наконец свободную комнату.
– Гостевая спальня? – улыбнулась герцогиня. – А что стало с моей?
– Там теперь комната Тобиаса, – холодно ответил брат.
– Вот как, – ответила она без тени обиды. – В таком случае доброй ночи.
Ен Донахью удалился, и Тайри смог наконец избавиться от непосильной ноши, опустив багаж в угол у двери.
– Не знал, что вы в родстве с лордом Дорожного удела, – сказал Тайри, пытаясь перевести дыхание.
– Едва ли нашу семью можно назвать дружной, – грустно усмехнулась леди Редклиф, зажигая медные светильники от пламени подсвечника, который ей вручил брат.
Внезапно герцогиня пошатнулась и обязательно упала бы, если бы Тайри не оказался рядом, услужливо подставив своё плечо.
– С вами всё в порядке, миледи?
– Ерунда… – выдохнула она устало, – сейчас пройдёт.
Он помог ей снять накидку и добраться до кровати.
