жрец огляделся по сторонам, скорее по привычке, чем из осторожности. Пальцы нащупали за шкафом подвижный камень. Хитрое нажатие, и стена превратилась в узкий проход, ведущий в подземные лабиринты столицы.
Взяв со стола масляный светильник, первосвященник исчез во тьме тоннеля. Тайная дверь бесшумно закрылась за его спиной. Проходя через древние коридоры, Яков Орвис знал, что на сегодняшнем собрании их священный лидер будет отсутствовать. Вечный был далеко. Начиналась решающая стадия их замысла.
Ош, как и предполагал, нашёл Алима в зале с колонной. Опустившись на колени, колдун старательно вычерчивал мелом на полу линии и замысловатые символы, снабжая их комментариями на неизвестном орку языке. Старик делал это при свете свечи – мерцающий в центре зала исполинский кристалл почти не разгонял мрака. За последние несколько месяцев белые начертания почти полностью покрыли плиты пола, начиная перебираться на стены.
Лёгкий сквозняк, гуляющий над колодцем, трепал пламя и перелистывал жёлтые страницы рукописных книг, разбросанных повсюду.
– Что нового под лунами, Ошорк?
Он думал, что старик так погружён в работу, что не заметит его появления, но ошибся.
– Прибыл посланник из Крепости Наблюдателя. Столица людей захвачена изменниками. Герцог предлагает вступить в военный союз. Через два дня мы отправляемся в Свинцовый замок на переговоры.
– Это не вызывает в тебе опасений?
– Герцог – сильный и честный человек. С его помощью мы ускользнули от солдат Адаманта. У нас нет причин не доверять ему.
– Даже у самых сильных людей есть свои слабости. Отыщи их, и они покорятся тебе.
Ош задумался над словами старика. Мел глухо чертил по камню. Алим говорил с орком, не отрываясь от работы.
– Зора приходила, – как бы между делом заметил он.
– Зора? – удивился Ош.
– Горячая. Очень горячая, – продолжил Алим. – Как солнце. Она беспокоится о тебе.
Старик закашлялся, выронив мел на пол.
– Ты болен? – встрепенулся орк. – Я позову Ушана.
– Нет. Это старость. Я выиграл в жизни много битв, но в этой мне не победить.
Ош мрачно подумал, что Алим работал как одержимый, словно время его было на исходе. Ему всё ещё казалось, что старик знает гораздо больше, чем говорит ему.
– То, что ты сказал тогда, про Древних, – начал орк, – неужели это правда?
– Это произошло здесь. – Он окинул зал мерцающими янтарными глазами.
– Чёрный легион победил Древних?
– Нет. Это сделал страх. Чёрному легиону лишь удалось вызвать его.
– Расскажи мне.
– Они не старились, а потому пути смерти были им недоступны. Я не знаю, решили они изменить себя из-за страха перед легионом или изначально планировали это, но что-то пошло не так. Ошибка или чей-то умысел, но в результате они изменились больше, чем ожидали, превратившись… – старик умолк, подбирая более подходящее слово, – в вас.
– Но, я не понимаю, как люди королевства могли забыть про это? После всего, что они вытерпели. Всего, что потеряли.
– А вот это, друг мой орк, правильный вопрос. Сами они, конечно же, не могли этого сделать. Им что-то помогло. Кто-то помог.
– Но кто? Наследие? Король? – предположил Ош.
– Даже Наследие должно было с кого-то начаться. Про короля я тебе уже рассказывал. Полукровки на службе у Древних, надсмотрщики. Именно они заложили основу династии Серокрылов. Конечно, со временем кровь их стала более… разбавленной, но черты Древних всё ещё живы в них. Стоит ли винить потомков за грехи отцов? Раньше я, по молодости, позволял себе такую глупость, но не теперь.
Ош вспомнил, как с ним обошёлся король. Без сомнений, Конраду была известна правда, но он молчал. Чувствовал ли он вину? Была ли эта вина причиной, по которой орки получили свой шанс? Кто ещё разделял с ним эту тайну? В памяти всплыл королевский герб – хищная птица с большими глазами и кнутом в когтистых лапах. Память действительно можно обмануть, но убить её было невозможно.
– Ты знаешь, как разрушить колонну? – спросил Ош.
– Нет, но мне открылось кое-что более интересное.
– Поделись же с нами своей мудростью.
– Колонна была центром их империи, их мира. Алтарь, трон, мгновенное сообщение – всё это было здесь. – Он сделал паузу, словно решая, стоит ли продолжать. – Я сказал тебе, что они превратились в вас, но мне кажется, что процесс этот может быть обратим.
